Говорят нам, дуракам: не пишите ПОВы, они у вас не получаются. Нет! Все равно тянет))
Этот миник вырос из картинки. На картинке анатомические пропорции, конечно, пострадали, но вот настроение, по-моему, передано абсолютно точно.

Название: Смерть среди лотосов
Автор: Ин-Йин
Фандом: Pili
Цикл: «Веер из рисовой бумаги»
Пейринг: Черный Дракон/Одинокий маркиз
Рейтинг: R
Жанр: юмор/романс
Тип: слеш
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: все права у семейки Хуан.
Аннотация: POV одного из бесчисленных безымянных гвардейцев охраны Фиолетового Дворца.
Предупреждения: многократная смерть персонажа.
Полное имя Черного Дракона - 六祸苍龙 (Лю Хо Кан Лонг)
читать дальше

Слухи оказались правдивы.
Достаточно было взглянуть на этих двоих там, в затененной беседке на искусственном островке посреди пруда с лотосами. В маленьком садике, вход в который запрещен всем кроме самого императора и первого министра.
Мне здесь находиться тем более не полагается. За нарушение запрета – нет, про смерть прямо объявлено не было, но… что ж еще-то может быть за такое? Это раньше я еще мог подумать, что просто сошлют в отдаленный гарнизон.
Неужели до сих пор никто не рисковал тихо заглянуть за закрытые двери Внутренних покоев? И ведь просто так ни у кого не спросишь. Никто не расскажет, если и преступал, и рискнул посмотреть, что здесь происходит. Черной магией цзюнь ши занимается, не иначе. На благо всей Фиолетовой Империи.
Я тихонько меняю положение тела; сидеть, скрючившись за колючей изгородью, страшно неудобно, но попасться на глаза повелителям Фиолетовой Империи сейчас? – лучше сразу удавиться. Самому.
… Так значит, смутные пересуды, ходящие по Дворцу, все-таки имеют под собой основание.
Хватило одно взгляда сквозь переплетение колючих ветвей, чтобы понять, чем эти двое только что занимались… и собираются, несомненно, заняться в ближайшем будущем. Такое ощущение безмятежной удовлетворенности разливалось в этом маленьком уголке мира. В основном, конечно, из-за императора. Черный Дракон всегда занимает собой большую часть пространства, где бы он ни находился. Не то что цзюнь ши – наш Первый министр, Верховный главнокомандующий, Главный Советник и прочая. Цзюнь ши – невзирая на тьму громких титулов - ты можешь даже и не заметить. Пока он бесшумно не проплывет мимо, и ты не обнаружишь, что уже пребываешь в стране предков. Не знаю, откуда эта уверенность, ни разу ведь цзюнь ши никого пальцем не тронул, - ну, собственноручно, разумеется. Тем не менее, любой из обслуги или охраны Дворца вам сразу скажет: лучше вызвать недовольство самого императора, чем его первого министра.
Черный Дракон, в сущности, весь как на ладони, он из нашего брата, военных: чуть что не по нему – жди оплеухи, возможно, и с применением Силы, после которой хорошо, если голова твоя удержится на плечах. Но если уж удержалась, считай, что пронесло. Больше император карать не станет.
Министр… о, этот не так прост. Ты и не узнаешь, вызвал его неудовольствие или не вызвал. Связан очередной приказ о реорганизации Департамента церемоний с тем, что в срок не доставлены почтовые отправления в Син Цинь Чао, или все это лишь досужие домыслы? Считать ли отправку Второго столичного корпуса на охрану границ от северных варваров поощрением за отвагу, проявленную в боях, или же дисциплинарным взысканием за то, что полгода назад среди среднего командного состава выявили пару шпионов Улинь? Никто не знает, кроме Главного Советника.
И никто по его лицу ничего не прочтет.
Всегда сдержан, бесстрастен, холоден.
Вот здесь, в Запретном садике Внутренних покоев, казалось бы, можно чувствовать себя свободно - так нет! Закутался в покрывало, словно и правда боится обнажить хоть один цунь белой кожи!
Черный Дракон рядом с ним так и лучится самодовольством. Все его мощное, атлетическое тело, едва прикрытое фиолетовой мантией, распространяет вокруг себя ауру силы и властности. Разве что морщинка мучительной неуверенности между бровями нарушает царственную картину – всякий раз, когда взгляд императора падает на бледную тень рядом, на собственного министра.
Не понимаю я этого. Черный Дракон – с его-то харизмой. Мог бы найти кого-нибудь… м-м… помиловидней. Для утех в саду, я подразумеваю.
Для управления Империей – дело другое. Тут нам всем повезло, что в свое время Одинокий Хоу выбрал именно Черного Дракона… а не кого-то еще.
Они вообще друг друга стоят.
Когда на тебя смотрит император, хочется маленькой букашкой залезть в дальнюю щель. Когда на тебя смотрит премьер-министр… впрочем, премьер-министр никогда ни на кого не смотрит. Просто проходит мимо, обдавая холодом.
Говорят, тот, на кого он посмотрит, умирает.
Говорят, впрочем, что у него вообще нет Силы…
От этого еще страшнее.

Сейчас министр тоже ни на кого не смотрит. Даже на роскошного Черного Дракона рядом. Полулежит, опустив глаза, и неопределенная полуулыбка бродит на его тонких губах. Он весь и всегда – в полутенях и полунамеках; ускользает от вопросов и от взглядов, словно угорь.
Вот и император забеспокоился. Прямо видно, что, будь он в самом деле драконом, так бы и обвился вокруг своего сокровища. Хвостом бы к себе примотал. Чтоб никуда не делся. Вроде тот и не девается, - вот, рядом лежит; а все равно – как будто далеко-далеко отсюда… а здесь лишь так, ненужная оболочка, целомудренно завернутая в покрывало. Интересно, какой он… без всего? Я непроизвольно меняю положение тела: в некоторых местах становится… неудобно.
Демоны их побери, этих Улинь! Вечно молодые, вечно прекрасные; не скажешь, что каждому уже за двести!

Пятнистый красный карп подплывает к самому парапету, высовывает голову из воды, выпрашивая подачку… или напрашиваясь на ласку. Министр бездумно протягивает руку к воде, дразня глупую рыбу, словно не замечая жадного императорского взгляда, скользящего по его закутанной фигуре. Карп прихватывает человека за пальцы толстыми губами. Цзюнь ши все так же улыбается, не поднимая глаз.
Так я и знал, что император долго не выдержит этого показного равнодушия! Большая ладонь накрывает узкую кисть министра, лениво играющего с рыбой. Сплетая пальцы, тянет на себя, опрокидывает навзничь…
Я невольно привстаю: неужели скромник так и не поднимет взгляда? Хочется увидеть, наконец, его глаза. Сейчас, в эту секунду. Неужели и теперь в них только один лед?
Великолепный Дракон неожиданным хищным движением взметывается вверх, нависая над распростертым цзюнь ши, замирает, словно прицеливается для броска.
Бледные губы тихо размыкаются.
Что он говорит?..
- Смотри не промахнись, орел, - усмехается министр в лицо императору. Бледная лапка по-хозяйски оглаживает рельефно напряженное императорское бедро.
Черный Дракон взрыкивает и идет на снижение.
Наверное, я все-таки как-то нашумел. Потому что прицелившийся Дракон внезапно вскидывает голову. И я вижу. Глаза.
Желтые глаза дракона.
Огненный шар, летящий мне в голову – это последнее, что я помню…

- Что там? – Хоу дергается из-под тяжелого тела, пытаясь обернуться.
Дракон впечатывает своего министра в циновку, удерживая за узкие плечи.
- Ничего, - медленно и низко рокочет император. Ноздри его все еще раздуваются от неостывшего гнева, в глазах, поверх головы Хоу устремленных на досадную помеху, ярится пламя. – Ерунда.
- Пусти.
Пауза.
- Не пущу.
Огненный и ледяной взгляды прожигают друг друга.
Потом цзюнь ши недовольно поджимает тонкие губы – но и только.
«Не снизошел до препирательств», - с мгновенным облегчением понимает Дракон.
Вся Фиолетовая Империя по горькому опыту знает, что такое премьер-министр, решивший упереться рогом в какой-либо вопрос. Определять, какой именно вопрос явится для Его Гениальности принципиальным, Черный Дракон не научится никогда. Поэтому он просто склоняется к этим плотно сжатым губам и думать больше не хочет о причине, по которой его так неуместно прервали.

* * *

Если бы незадачливый гвардеец мог видеть правителей Фиолетовой Империи, в чем мать родила стоящих над его бездыханным телом, любопытство его было бы вполне вознаграждено. Но увы. Этого зрелища ему не досталось.
- И зачем это? – премьер-министр не скрывает недовольства при виде жертвы императорского гнева.
- Он на тебя пялился, - ничуть не смущаясь, объясняет Дракон.
Хоу искоса окидывает взглядом Его Великолепие.
- Если тут и есть на кого пялиться, то точно не на меня.
- Он на тебя пялился, - упрямо повторяет Дракон. – Оставь его.
Однако министр опускается на колени рядом с неудачником из охраны.
- Ну да, - ворчит он. – А потом объясняться, откуда труп во Внутренних покоях.
Если смерть наступила не так давно, душа не успела далеко улететь. И если пойти по Дороге Смерти вслед за ней… есть немалый шанс догнать. Не каждый вот только может это. Хоу как раз может. Главное – не ошибиться и не притянуть какую-нибудь чужую душу…
Одна узкая ладонь ложится на лоб, другая – на сердце любопытного гвардейца. И откуда в охране Дворца берутся такие резвые?.. Министр закрывает глаза. Так вернее. Проще поймать след отлетевшей души и осторожно, зацепившись за самый кончик, потянуть ее обратно.
Смирившись с ближайшей перспективой, Дракон аккуратно усаживается рядом, уютно устраивая подбородок на плече цзюнь ши:
- Люблю смотреть, как ты работаешь.
Руки его немедленно – и, похоже, незаметно для самого Черного Дракона – обвиваются вокруг Одинокого Хоу. Находиться в пределах досягаемости и не прикасаться – свыше императорских сил. Одинокий Хоу привык и смирился – если не на людях. Теперь ему остается только улыбаться про себя наивности императора: тот в самом деле полагает, что прохладная, но осторожная ладонь, вкрадчиво трогающая за живот, может нарушить его, Хоу, концентрацию?
Идти по Дороге Смерти за блуждающей душой непросто; путь требует немало сил. И терпения. И времени. Да, особенно времени.
- Да брось эту тушку, - как и следовало ожидать, надолго императора не хватает. Тем более обидно, что на все поползновения советник не обращает ни малейшего внимания.
Против воли цзюнь ши повышает голос:
- И куда ты его деть предлагаешь? – расчленить и съесть? Подтвердить репутацию людоеда?
- Распылю и все… - говорит было Дракон и вдруг осекается. И даже руки его останавливают свой танец по телу Одинокого Хоу. – Это еще что?! Кто сказал?!
- Никто. Забудь.
Император сердито сопит над ухом министра, но молчит. Когда следует прекратить, он знает отлично. Тем более, что прижиматься к прохладному гибкому телу приятно даже молча. Особенно, если рука твоя попадает в неожиданный плен, прижатая к впалому животу восставшей горячей плотью.

* * *

- Лю Хо!!!!
- Ну что, что еще?! – Дракон даже несколько тушуется от такого напора. К тому же, не отпускает мысль, что Хоу использует его личное домашнее имя только вот для таких возмущенных выпадов. Во всех остальных ситуациях – даже в самых интимных – лишь отстраненное общее «Кан Лонг». Это огорчает безмерно, но сделать Дракон все равно ничего не может. Разве что попробовать снова…
- Что. Это. Было.
- А что мне было делать? – защищается Дракон. – Я инстинктивно.
Инстинктивно, ага. Шарахнул беднягу прямо в лоб. Снова. Вся работа насмарку.
- Вот ведь угораздило, - жалуется в пространство император. Он чувствует себя виноватым, и это ему не нравится. Советник напрасно потратил энергию, а у него ее и так кот наплакал. - Угораздило, говорю, его открыть глаза в тот момент, когда мы… когда…
Вот именно, когда мы. И ты… и я. То-то, наверное, картинка была, не зря у недотепы-гвардейца глаза как только открылись, так сразу на лоб и полезли.
- Убери-ка его отсюда от греха подальше, - говорит Хоу. – К-куда?! – тут же едва успевает пресечь попытку Дракона распылить несчастного. – Не так радикально! Отнеси подальше… вон туда, к дверям
Дракон с готовностью выполняет распоряжение. Сваливает беднягу у самого выхода.
- И все, иди отсюда, - командует Одинокий Хоу. - Иди, я сказал!.. И брось мне что-нибудь прикрыться.

Глаза цвета голубого льда смотрят на меня в упор.
- Гвардеец, вы меня слышите?
В голове какой-то сумбур и звон на высокой ноте.
- Вы понимаете меня? – настойчиво повторяет смутно знакомый голос.
В мозгах постепенно проясняется. То есть я уже начинаю понимать, что я – это я. Вот только не могу вспомнить, кто это – я. И кто – он. Тот, кто смотрит на меня холодными глазами сквозь прядь серебряных волос.
- Вы позволили себе лишнее, - говорит голос с ясно выраженной прохладой. – Вам не стоило нарушать границы Внутренних покоев.
И тут словно бамбуковой палкой ударили по голове – в миг вспоминаю: кто это передо мной (цзюнь ши, первый министр), где я (во Внутренних покоях, не иначе) и… а что я тут, собственно, делаю?..
- Сейчас вы выйдете отсюда и займете свой пост с той стороны дверей, - чеканит министр.
- И чтоб я больше его здесь не видел! – раздается из-за самшитовой изгороди начальственный рык.
Черный Дракон!
Я вызвал неудовольствие императора?! Чем?! Что здесь было?
Министр выпрямляется, но все так же смотрит на меня в упор.
– Скажете своему десятнику, чтобы отныне назначал вас только во внешнюю охрану. Вы поняли?
Я истово киваю. С опозданием соображаю, что развалился в совершенно неподобающей позе, и торопливо склоняюсь лбом до земли. Солнечный удар меня хватил, что ли?!
- Цзюнь ши, - вновь доносится голос императора. – Идите сюда.
Министр какое-то время сверлит взглядом мою склоненную спину – я просто чувствую этот взгляд между лопаток, словно острие копья, - потом разворачивается и исчезает в непроходимых с виду зарослях.
Я успеваю заметить лишь узкую босую пятку. Фиолетовый шлейф императорской мантии бесшумно утягивается вслед за ним внутрь самшитовой стены.

Я медленно перевожу дух. Вот ведь напугал! Не человек, а дух ледяной горы какой-то.
И соображаю.
Босиком. Простоволосый. В императорской мантии.
Это что же должно означать?! А?
И ведь больше мне не удастся здесь побывать: внешняя охрана вообще не подходит к стенам Дворца!
А если… все-таки рискнуть и хоть одним глазком посмотреть сквозь листья зеленой изгороди? Тихонько. А? Вряд ли нашим правителям сейчас до меня.

Fin