Мой Вошка

[Jimohou]

Мой Вошка. Как часто мне говорили: Что ты его так называешь - таким нелепым именем?! "Нет такого прозвища, которое нельзя прославить", - отвечала я им. Малыш прославил свое имя. Но лучше бы он остался в живых...

На Новый, треклятый, 1998 год мы тоже были в Дубовке. Со всей нашей компанией у костра в зимнем лесу. И Вошик бегал, как все, ждал от меня косточку шашлычную и даже подрался с Хазаром... Был веселый и задорный, как в молодости. На фотографии хорошо видно, как он увлечен игрой, собачками, жизнью... Он так любил жить!..
Перед тем, как отправить Вошинку на лето на дачу, мы с ним, как всегда, отправились делать прививку от бешенства. Район нашей деревни был неблагополучным по этой болезни, и бешеные лисы вполне могли встретиться во время долгих прогулок по окрестным лесам.
Мы пошли в Левобережную ветлечебницу длинным кружным путем. Зашли к бабушке на кладбище (мы часто в те годы ходили с Вошинкой на ее могилу. Вошинка укладывался в травке и ждал, пока я убирала... Он плакал в голос, когда ее, умершую в больнице, вносили в дом). А оттуда, через частный сектор, пошли на ул. Серафимовича. Мы очень долго шли среди домов, по зеленым улочкам, среди огородов... Мы никогда, за все время наших многолетних странствий, не были в этих краях. Вся эта дорога осталась у меня в памяти как долгий-долгий путь сквозь солнце и зелень теплого апрельского дня... А Вошик? Он, как и прежде, неспешно рысил то впереди, то рядом, то позади меня, - а значит, был почти совсем здоров - ведь это была очень долгая прогулка... А когда мы добрались, наконец, до ветеринарки, выяснилось, что у них нет вакцины, и нам пришлось ехать под Петровский сквер. /Раньше бы я и туда пошла пешком через Чернавскую дамбу, но теперь для Вошечки это было уже слишком./ Там мы быстренько вкололи маленькому прививку (я вколола, естественно, чему мед. персонал был очень рад) и спустились вниз, к набережной. Помню, был достаточно жаркий день, и я вела Вошинку по теневой стороне улицы...
Вот и все. Вот и все, что запомнилось из всей нашей жизни осенью - зимой - весной нашего последнего года. Просто мы каждому дню были рады, даже мелочам...
А потом Вошик уехал на дачу, и я стала видеть его реже. Самый большой срок, на который я оставила его, пришелся как раз на это последнее лето: 10 дней.
... Я подходила к нашей даче - и маленький встречал меня у калитки. О, эта радость встречи! Только они - собаки - радуются нам так бескорыстно и всепоглощающе!.. И мы бежали с ним гулять; гулять и гулять... Мы ходили купаться на ближайшие озера - Назар или Степное (в зависимости от того, где располагалось коровье стадо). Раньше - по молодости и здоровью - малыш носился по лугу и брал с разгона барьер (стояла там такая железная штуковина, очень подходящая для безопорного прыжка). И вот на эту штуковину раз за разом посылала я резвящегося Вошку, а он с легкостью перелетал ее и, счастливый, мчался назад, чтобы вновь получить от меня жест - взмах руки (это не команда!); а деревенские зрители с восхищением смотрели издали... Все это было.
Теперь же мы гуляли гораздо степеннее, и маршруты наши были определены до мелочей.
Ближний - на оз. Степное. Мы спускались с нашей горы; Вошка - первый, естественно, закидывая задние лапки на крутом склоне и с разгона влетая в воду. Напившись, останавливался на глубине по брюшко, оглядывался на меня. Я кидала ему 2 - 3 раза палочку, чтобы поплавал (обычно без меня он не плавал - только ходил по воде). Малыш выносил ее на берег, но не отдавал (уж чего не было, того не было), а, положив на землю, встряхивался, так что брызги летели во все стороны метров на 5, после чего подхватывал спасенную палочку и начинал бегать с ней по берегу или же раскапывал большую ямку, пряча палочку в земле. (А потом еще уляжется мокрый в разрытую землю - вот счастье-то!) Ямы он, как уже говорилось, рыл в неимоверных количествах и размерах (а в результате надо было обязательно вырыть корень - выдрать с усилием из земли - и разгрызть...)
После купания и копания мы отправлялись обсыхать и валяться в травке на заливном лугу под прибрежными деревьями. Но долго мой маленький не может оставаться бездеятельным: он скоро вскочит и будет лаять на меня - играй, играй!..
Дальний же наш маршрут лежал на оз. Белое. Вдоль его берега - у самой воды - росли старые ольхи. И по тропинке между них шли мы с Вошиком. Правда, он-то шнырил по самой кромке воды - совался в камыши, вынюхивая кого-то, иногда забредал в озеро - попить. В камышах прятались лягушки и рыбаки. Первые, не раздумывая, кидались в воду, вторые нервно оглядывались на Аргошинку, видимо, соображая, куда кидаться... Но, наверное, со временем они к нам привыкли: мы довольно часто в последние два года гуляли вдоль оз. Белого.
Дойдя до фермы в конце озера, мы сворачивали в лес. Аргоша взбирался по откосу в горку (видно было, что это ему трудновато; поэтому мы и доходили до фермы, где горка спускалась к воде относительно полого, а вдоль всего озера шла сплошная крутизна), и мы углублялись по лесной дорожке в сосновые посадки. Там, на солнечной полянке с высокой травой, было наше любимое место отдыха. Аргошик всегда бежал туда впереди меня и прятался в травке - только ушки выглядывали... Здесь мы садились (ложились) отдохнуть. Сверху сквозь хвойные лапы на нас светило солнышко, и Вошинка жмурился, вытянувшись на моховой подстилочке... Но долго отдыхать он, конечно, не мог. Вновь находил какую-нибудь ближайшую шишку и, лукаво на меня поглядывая, бросал ее к моей руке: "Играть!" (Кто первым схватит шишку). Так, постепенно заигравшись, малыш вскакивал на лапки (значит, отдохнул) - и тогда мы продолжали наш путь по лесной дорожке.
И вновь я футболила одну шишку за другой, а маленький за ними гонялся, набирая полную пасть... Но в последний год мы уже редко играли на обратной дороге: все-таки Вошик уставал... Отдохнув еще пару раз на моховой подстилке, мы выходили из леса и возвращались в деревню. Вошинка уже не убегал далеко, а неспешно рысил (или даже шел) рядом со мной, загребая задними лапками... Устал...