Мой Вошка

[Jimohou]

...Теперь я просыпаюсь ночами и слышу только тишину, а не Вошечкино дыхание. Так становилось спокойно, когда я слышала его! Маленький спит - значит, все хорошо.

Иногда во сне он гавкает. Это такой тоненький, ненастоящий, щенячий лай. А еще чаще он просто фыркает, не просыпаясь. И тогда перебирает лапками. Или чуть шевелит передними, или быстро-быстро "бежит" задними. Бывает, что двигает нижней челюстью: наверное, ест что-то вкусное. Я так любила смотреть на него, когда он спит и бежит во сне. Такой он был тихий, маленький (не по размерам, а по ощущениям), хорошенький... и какая-нибудь одна лапка чуть-чуть подрагивает. Лапки мои, лапки желтенькие... Никогда вам больше не бежать по дорожке!.. Никогда мне не услышать, как мой малыш тихонько сопит в ночи...
Но пока он спит до обеда. А если в миску сливаются обеденные остатки (причем молча - никто уже не зовет: "Гошенька!"), как он тут же притопывает из коридора. Всегда слышит, что происходит с его миской.
Следующая наша прогулка - в 4 - 5 часов дня, - с тем расчетом, чтобы нагуляться к вечерней кормежке. А она у нас неизменно в 18 часов. Утренняя может сдвинуться, а уж эта - святое дело (разве только мы задержимся где-то на пикнике). Этот второй (иногда третий) выгул - самый, так сказать, приближенный к рабочим условиям. Если с утра мы идем обычно обозревать (и обнюхивать) окрестности /т.е. моего участия в прогулке, по сути, не требуется, - лишь присутствие как гаранта законности появления на улице служебной собаки/, то теперь - другое дело. Утром Вошик бегал в основном сам, изучая следы, оставленные за прошедшее время другими собаками. Сейчас же мы выходим на набережную. Здесь, конечно, тоже бывают собаки, но лишь такие же - при хозяевах. Место нежилое и интересного гораздо меньше. Поэтому важнейшим объектом Вошечкиного внимания очень скоро становлюсь я. И тогда мы играем в палочки. Он набирает в пасть до 6 палок и, довольный, бегает с ними вокруг меня, провоцируя на отбирание... А попытаешься отобрать - цепляется передними лапами (пасть-то занята!) за ногу; а на лапе, между прочим, коготь на пятом пальце: очень больно... Приходится сдаваться. И он победно уносится со своими палками...
Разумеется, рано или поздно он их тихо выплюнет под кустиком... Но одну (последнюю подобранную) донесет до дому. Иногда он подбирал палочку совсем перед домом, когда уже ясно было, что мы никуда больше не пойдем, кроме как в собственный подъезд. И ведь отобрать не давал: отдергивал морду с ворчанием. А если я все же отбирала - возвращался и подбирал ее снова. /Разумеется, добиться послушания - т.е. проявить власть - для меня не составляло труда; но стоило ли в подобной ситуации? - Давайте собачке свободу в мелочах!../
Так с палочкой и шел в подъезд. Выплевывал аккуратно перед нашей квартирой (в квартиру заносил очень редко). Так что каждый раз я ставила эту палочку возле нашей входной двери... Больше там не стоят палочки.
А войдя в квартиру, послушно - паинькой - останавливался в коридоре: ждал, пока ему вымоют лапки. Если на улице было сухо - лапки просто протирались тряпочкой. При сырой погоде процедура усложнялась. Не сказать, что малыш ее любил, - но подчинялся...
К шести часам вечера Аргошенька обычно подбирается поближе к кухне и плюхается на пол возле своей миски. Или выжидательно поднимает голову и смотрит на нас, или же укладывает морду на вытянутые передние лапы и терпеливо ждет. Но вот миска с законной порцией поставлена на маленькую скамеечку (все собаки едят со скамеечки - подставки - вырабатывают стойку): у Вошки появляется заинтересованно-сосредоточенное выражение морды. Он поднимается, осторожно делает пару шагов к миске ("А что там, а? А вдруг укусит?!") и опускает в нее длинный острый нос. Следует углубленное в себя чавканье. Попробуйте сейчас погладить его. Не вынимая морды из миски, он зарычит, скосив глаза. Может и рявкнуть.
Но самое интересное для Аргоши еще впереди. И, подняв мордочку, он косится на мойку, пытаясь туда заглянуть. Он же видел, что "она" лежала там!! Конечно, он "ее" получает - свою законную косточку. /Это если она в самом деле есть. Если же нет... Так и говорится: "Нет, Вошечка..."/ И с добычей отправляется на место: расправляться.
Раньше он грыз косточки на наших половиках, но постепенно мы его все-таки вытеснили на его собственную подстилочку. И теперь он свинячит исключительно на ней.
/А теперь уже больше нигде.../
Он сгрызает кость всю, до конца, - каких бы размеров она не была. Иногда лишь я отбираю самый остаток - если он очень уж острый. Отобрать, естественно, могу только я. И то - сказав: "Дай!"
Собачка может сделать еще один экскурс на кухню: а вдруг там завалялась еще одна косточка?.. Но нет, не завалялась. Малыш отправляется подремать на одно из своих мест.
Обычно собаки не терпят одиночества, и он ненавязчиво появляется там, где собрана большая часть членов семьи. Значит, вечером - у телевизора. На него, кстати, Вошик не реагирует за немногими исключениями: на собачий лай (можно проверять, натуральный он или имитированный) и на волчий вой. Вошик настораживает ушки и недоуменно поднимает мордочку: Откуда это? Несколько раз он даже вскакивал и с лаем бежал к телевизору. Не знаю, с желанием прогнать ли, поддержать ли ту лающую собаку... (Лай у Вошечки, вообще-то, был в те моменты "сигнальным", оповещающим, но не понятно, нас он оповещал или собаку.)
Дважды в жизни я слышала, как он выл. Нет, конечно, на подвывание его можно было спровоцировать достаточно просто: самим начать подвывать. И рано или поздно Вошечка включался в "концерт". Но эти два раза я занималась медитацией и "выходила в астрал". И Вошик завыл, почувствовав, что я "ушла". Причем один раз он спал и начал выть во сне! Признаюсь, это было страшно. Даже когда умерла бабушка, он не выл, а пищал - плакал как ребенок: "Ай-ай-ай!.."
...Наверное, мы с ним действительно были очень связаны. Ведь даже на прогулке, стоило мне мысленно отвлечься и начать думать о чем-то своем - далеком от малыша, - как он тут же, встревоженный, прибегал ко мне (видимо, ощущал это как мой "уход").
...Я любила гулять с ним по вечерам. /Поверите ли, в нашем семействе никогда не дебатировался вопрос "кто пойдет гулять с собакой?" из соображений перекладывания друг на друга "обязанности". Достаточно часты были споры по поводу "права" идти с Аргошей. "Можно я пойду? - Нет, я. Ты уже ходил."/
В последние годы Асенькиной жизни мы выходили гулять попозже: не в 21 час - собачье время, когда гуляли все злющие "крокодилы", а ближе к 22-м.
Осенью и зимой в это время уже достаточно темно, и мой Вошинка исчезал из поля зрения уже в каких-нибудь 10 метрах. Правда, слышалось деловитое пофыркивание и постукивание когтей по асфальту. Но вот мы сворачивали на неасфальтированную дорожку - и черная тень исчезала во тьме.
Вечером у нас был свой особый маршрут. Даже несколько:
1. 40-минутный (в хорошую погоду - майскими соловьиными или сентябрьскими бабьелетними или зимними свежезаснеженными ночами - продлевался до часу за счет снижения темпа): по ул. Нижней среди тихих двориков до парка "Алые паруса" и по частному сектору - домой. Пока мы еще шли среди пяти- и девятиэтажек, Вошинка общался со встречными хозяйскими собачками, а среди частников никто нам не встречался, и Аргоша увлеченно вынюхивал следы под заборами.
2. 20-минутный (в плохую погоду - дождь и слякоть): вокруг двух ближайших девятиэтажек.
3. 5-минутный (в проливной дождь или 30-градусный мороз): вокруг соседнего дома.
В "наше" позднее время гуляли знакомые собачки, тоже не любящие массовых "собачников" и предпочитающие свободные выгулы. Чаще всего мы встречались с эрделем Брайтоном. В отличие от Аргоши он был очень независимым и удалялся от хозяйки в неизвестном направлении за пределы слышимости (по крайней мере, он никак не проявлял, что слышит ее отчаянный зов на протяжении достаточного времени; как-то раз она звала его минут 40). И на таком фоне - Аргошечка, который, где бы он ни был, немедленно прилетал, стоило возле меня оказаться встречному человеку, - просто пробегал мимо, проверяя, все ли в порядке, не нужно ли его вмешательство. Бесшумной тенью возникал из темноты и так же бесшумно исчезал.
...Иногда и теперь поздней ночью на темной дороге мне чудится, что он возникнет из ниоткуда рядом со мной - мой ангел-хранитель - мой Вошка...
...Вошечку можно было послать за другой собачкой; он-то всегда крутился поблизости, если я шла не одна. /Вот ведь интересно: убегал далеко, если я была в одиночестве, и тут же приносился обратно, если на контакт со мной шел человек. Что называется - прирожденный охранник.../ Стоило сказать:
- Пойди найди Брайтона! - и через некоторое время из темноты появлялись уже двое: Аргошик и пропавший эрдель.
В принципе, он мог привести любую собачку, если указывалось не конкретно, а так, вообще: - Где собачка? - Какую-нибудь найдет... Так, часто я запускала Вошинку помочь хозяину изловить заигравшегося щенка. Вошка подходил с ним пообщаться и, поскольку сам он от меня надолго не отлучался, вместе со щенулей возвращался к нам.
/Кстати сказать, именно Вошинка особенно удачно использовался Меньшиковым на площадке ДОСААФа, когда надо было разогнать с территории нашей работающей группы забредшего сюда чужого задирающегося нахала. Я подтравливала на него Вошку, и он с упоением изгонял наглеца, после чего, торжествуя, возвращался. - Чем и ценен: немногие собаки в состоянии оценить границы участка и вовремя остановиться (не увлекаясь погоней чрезмерно). Вошинка это мог./
Как-то поздним вечером (всего раза 2 за всю нашу жизнь) я теряла его в соседних дворах. Просто вдруг обнаруживала, что ощущения "Вошик вокруг меня" больше нет. Помню мгновенно накатывающий ужас (это после того, как свистну пару раз: "Маленький, я тебя не вижу" и "Малышка, где ты?!"): пропал!! Понимаю, что не потеряется (район изучен до последнего камушка и Вошик, всегда ходивший без поводка, прекрасно найдет дорогу домой), что ничего страшного не случится (заигрался с собачкой, опомнится и вернется; машины в это время редки - да только дураков мало ли?! Хуже, если встретилась течная сука - пойдет за ней, пока не услышит мой свист). Никогда не звала: "Аргоша, ко мне!" - Один раз попробовала - так страшно - безнадежно - одиноко в пустом темном чужом дворе. Всегда только свистела. Просто, чтобы слышал, что я здесь, и вернулся...
Он всегда возвращался. Из темноты доносился топоток галопа; подлетал, виноватый: загулялся...
Никогда не ругала. Была счастлива, что он вернулся. Если бы он вернулся вновь!..
Потом мы шли к дому. Иногда, если гуляли недостаточно, а он хотел еще - в хорошую теплую погоду, например, он останавливался у подъезда. Я открывала дверь, а он не заходил - медлил, просительно заглядывая в глаза... Тогда мы обходили еще вокруг нашего или соседнего дома. (Маленькая уступка взрослой собачке - но сколько она дает! Асенька знал, что если попросить - ему никогда не откажут. Как же он мог, например, убежать от меня на прогулке? Если знал, что мы будем гулять столько, сколько ему надо!)
Надо отдать должное Аргоше - второй просьбы не следовало: он сам шел в подъезд. Наверное, в самом деле не хватало самой малости...
И вот мы дома. Как вы думаете, где мой Асенок? - Правильно, возле кухни. Ждет положенное ему молочко. Хотя бы символически - чуть плеснуть. И тогда раздается удовлетворенное лакание... После молочка миску он вылизывает дочиста - и тогда уж отправляется на свое место. Утомленно укладывается. С этого места он позднее переползет куда-нибудь еще, но вначале - на свою подстилочку.
И я слышу его негромкое сопение.
Заснул... И нам с ним снятся сны.
...Часто снится теперь, что я его потеряла. Просыпаюсь в ужасе. И нет надежды наяву, что когда-нибудь он найдется...
Мы потеряли его навсегда.