Мой Вошка

[Jimohou]

Даже окончив курс дрессировки, мы не перестали появляться на дрессировочной площадке. И не мы одни: Шедар и Жак частенько составляли нам компанию. Собачки наши работали с удовольствием, и поэтому посещения площадки были желанными и для них, и для нас. Надо сказать, что собачки хорошо работают у тех хозяев, кто не жалеет времени и сил на их развитие (а оно подразумевает не только дрессуру), и кому работа с собакой - радость. Нам она была радостью...

Как-то мы с хозяином Жака Сергеем решили выехать вместе "погонять" собачек. "Гонянье" это производится на велосипедах для того, чтобы собачка бежала с постоянной скоростью и нагрузкой - рысью - самым экономным аллюром, который лучше всех развивает все мышцы. Ехать собрались по маршруту Сергея, на что я неосторожно согласилась: считала, что наших регулярных велосипедных прогулок в Репное (25 км в оба конца с отдыхом на реке) достаточно, чтобы быть в форме.
Мы встретились у Чернавского моста на правом берегу (а до этого я тоже ехала на велосипеде, а Вошечка бежал рядом - и по набережной, и по дамбе, и по мосту). Приучала я его бегать рядом с велосипедом по ул. Ленинградской вдоль стены Авиазавода. Вначале на поводке слева от велосипеда. Надо сказать, что этот способ нам не особо понравился. Ему - потому что не давал ни малейшей свободы. А мне - и по той же причине (ведь я стремилась научить своего песика ходить со мной свободно. Credo: "Собака находится рядом с Вами не потому, что не может, а потому, что не хочет уйти"), и потому, что при проезде мимо тяжелых грузовиков Аргоша пугался и шарахался назад, что для моего шаткого равновесия было фатально. Конечно, надо было бы приучать двигаться справа от велосипеда, но вовремя мне никто не подсказал, и потому очень скоро Аргоша бежал свободно без всякого поводка в радиусе 3 м от велосипеда. Так мы проезжали через частный сектор (ул. Ильича и Серова) и выбирались на велосипедные и проселочные дорожки Репинской трассы. Иногда в лесу делали привал, и Аргоша валялся в травке или гонялся за бабочками. Это были счастливые дни.
По всему по этому я считала нас вполне подготовленными к любому маршруту, и когда Сергей пообещал, что будет нелегко, мол, собачка может устать, я не дрогнула и согласилась.
Итак, мы небольшой компанией (два велосипедиста и две собаки) двинулись по набережной правого берега к Северному мосту. Мои испытания начались при перетаскивании велосипедов через железную дорогу у Динамо. Дальше - по парку - дела пошли лучше. Я все время поглядывала на Аргошу: Сергей ведь обещал, что будет трудно. Но Аргоша бежал как ни в чем не бывало и даже успевал пошарить по придорожным кустам. Жак размеренно трусил рядом с хозяином.
К сожалению (моему) дорога пошла в гору. Самолюбие не позволяло мне пищать, однако мои тренировки оказались явно недостаточными. Наконец мы выбрались на Задонское шоссе и поехали по лесной дорожке. Собачка моя явно еще держалась, и поэтому я решила не просить пощады. Возле областной больницы путешествие наше закончилось. На симпатичной полянке все остановились, и мы с Жаком попадали в травку: я - с велосипеда, а он - с лап. Остальные - Сергей и Аргоша - тоже присели. Мы думали, что песики выдохлись, но оказалось, что не оба. Через несколько минут Аргоша осознал, что мы слишком долго (по его понятиям) задерживаемся на одном месте. Моя псинка встала (Жак и не думал к нему присоединяться) и отправилась разыскивать подходящую палочку. Принеся ее мне, это неугомонное животное стало требовать, чтобы с ним немедленно играли. Сказать, что мы с Сергеем были поражены, значит ничего не сказать. Рядом с вымотанным Жаком (достаточно тренированным доберманом) мой Вошка не только не упал без задних ног, но и вовсю требовал дополнительных развлечений.
В итоге Сергею пришлось заниматься с моей собачкой апортировкой, в то время как мы с Жаком отдыхали на травке.
Как мы добрались домой, я лично не помню, ну а Аргоша был, конечно, усталым, но не настолько, чтобы наутро не потребовать своей обычной прогулки. Этот случай заставил меня со значительно большим уважением относиться к силе и выносливости моего маленького песика.
Так проходило наше второе лето. Мы (и он, и я) уже многое умели, и старались делать еще лучше все, чему уже научились. Меньшиков пригласил нас (и Шедара, и Жака), как наиболее перспективных, участвовать в осенних состязаниях, и мы были, конечно, польщены. Поэтому мы готовились изо всех сил. К состязаниям - как и к выставке - тоже надо было делать прививку от бешенства. Но, поразмыслив, я решила избавить Аргошу от этой участи. Рассуждала я тогда так: в сущности, бешенство стало достаточно редким заболеванием (в самом деле, много вы встречали бешеных собак? Чумных и энтеритных гораздо больше!), и нечего в мою собачку вкалывать всякую неизвестную гадость (тем более, что про ветлечебницу на ул. Серафимовича, к которой мы были прикреплены, пошли нехорошие, впоследствии подтвердившиеся слухи, будто там подменяют вакцину).
И вот мы отправились на прививку. Врачу я сразу сказала, что мой пес на ветеринаров кидается (это была сущая правда), поэтому будет лучше, если прививку ему сделаю я сама. Ветперсонал мое предложение очень обрадовало; мне дали шприц; я усадила Вошечку мордой к врачам (чтобы близко не подходили) и благополучно вколола все содержимое шприца ему в ошейник. Проверять, естественно, никто не стал, и мы получили необходимую печать в регистрационном свидетельстве.
Кажется, к этому же лету относится и первая Аргошина операция. На внешней стороне (у пальчиков) левой задней лапы у него образовалась кожная опухоль, и нас послали к хирургу, который тогда был только в Отрожке. (Анатолий Петрович Бондаренко. Сейчас его уже нет в живых.)
Та ветлечебница коренным образом отличалась от наших городских - просто частный дом. Мы шли долго от кинотеатра "Октябрь" по настоящей деревенской улице к самому берегу водохранилища. Ветеринара пришлось ждать: его вызвали не то к корове, не то к овце, и эти необычные для города пациенты тоже удивили. Мы подождали с удовольствием: чудный зеленый лужок у моря, тенистая рощица осокорей располагали к игре - и мы поиграли. Пришедший ветеринар посмотрел Аргошу тут же, на лужке, и сказал:
- Лучше удалить. Приезжайте вчетвером с мужиками.
Мы приехали через день с Ольгой и двумя ребятами. Впятером (с хирургом) с трудом водрузили бешено сопротивляющегося Гошку на стол (малыш ведь не терпел чужих прикосновений), привязали резиновыми жгутами.
Я, конечно, отвечала за морду - т.е. за зубы, на которые мы никогда не жаловались (даже на площадке ДОСААФа отмечали наш редкостный оскал), а все остальные повисли на лапах и на хвосте (на каждой конечности по человеку). Под местным обезболиванием; операция пустяковая - Аргошка ругался, обещая всем нам немедленную месть, - а двое помощничков между тем позеленели и "вырубились". Пришлось их усаживать на лавку у стены.
Додерживали зверюгу на ходящем ходуном столике вдвоем. Когда его отпустили, он слетел со стола птицей и пулей унесся за дверь. Обратно до остановки мы шли пешком, и эта оперированная собачка с забинтованной лапкой выглядела гораздо лучше двоих из нас.
Разумеется, любви к ветеринарам это приключение не прибавило. Все они заочно стали нашими врагами.
А ведь именно с ними нам придется общаться всю нашу такую, в сущности, недолгую жизнь...