И вороны непуганные каркают... а уж мы бы их разогнали... и воробьев бы из кустов прогнали - навели порядок)))
Не-вы-но-си-мо.
читать дальше
Команда "Зубы!"
Наше первое лето было замечательным. Мы узнавали так много нового. От последствий своей болезни Аргоша достаточно быстро оправился, вновь стал веселым и подвижным. Только никак не мог набрать достаточный вес. "Велосипедная собака", - называла его Лена, таким он и оставался все молодые годы.
Уже во время болезни у Аргоши начали меняться зубки с молочных на постоянные. Было странно видеть, как на месте выпавшего молочного (ни разу мне не довелось увидеть выпавший зуб, он терял их совершенно незаметно), до сих пор казавшегося очень большим и острым (и бывшим таковым!) появлялся широкий носик нового зуба - настолько широкий, что, казалось, ему не будет места среди других. К тому времени я уже начинала учить Аргошу команде "Зубы", которая необходима для выставки любой собаке. Всегда бывает неприятно видеть, как псина, не обученная этой команде, начинает бешено извиваться в руках хозяина при попытках судьи посмотреть ее прикус - и длиться это может минут по 10 - 15. А все остальные участники стоят и ждут. По правилам такую собаку следует снимать с ринга, что за границей и делается, и это чуть ли не единственное, что я одобряю из зарубежных порядков.
Зубки у нас росли - и выросли - белыми, что, похоже, удивительно, потому что в самый момент их смены - во время нашего энтерита - нам кололи антибиотик бициллин (не помню, -1 или -3), который неблагоприятно сказывается на зубах. Практически у всех собак, кому бициллин назначали, развивался кариес. Нас это каким-то чудом миновало. До самой старости (если 8 с лишним лет можно назвать старостью) зубки у нас были белые и, в общем-то, здоровые - большая редкость у собак нашего возраста.
Я никогда не задумывалась, какие у Вошки были клыки, - просто никогда не заглядывала в зубы другим собакам - зачем? А если заглядывала, то при этом обычно смотрела премоляры, а клыки есть клыки, что их смотреть? С Вошкиными клычками так интересно было играть... И вот уже после его смерти несколько человек, вспоминая о нем, говорили: "А какие у него были клыки!"
- А в самом деле, какие?
Оказывается, в сравнении с другими собаками, Вошкины клыки действительно поражали размерами. И общее мнение, что у него был "лучший на площадке оскал", действительно оправдано. Даже у волков на фотографиях - я специально смотрела - клычки выглядят очень бледно по сравнению с нашими. А я-то так небрежно цеплялась за них пальцем!
Еще с младенчества у Аргошика был маленький недокус - нижняя челюсть чуть короче верхней. Недостаток, исправляемый просто. И мы играли со щенком в "перетяжечки": тряпочкой (лучше всего), игрушкой, палочкой. Игру с палочкой он полюбил на всю жизнь. Надо было схватить палочку за другой конец и тянуть к себе (или хотя бы крепко держать), а уж он прыгал на том конце палки и с рычанием рывками тащил ее к себе. Если же с ним не играли, то он бегал с палочкой в зубах вокруг и настойчиво тыкал ею в человека, совал в руки и тоже рычал: "Играй!" Помню, как Ленка говорила, когда он так поступал:
- Я не понимаю, что он хочет! Мы с Ункасом играли по-другому: он убегал с палочкой, а я должна была его поймать...
Доигрались мы в "перетяжки" до того, что вытянули челюсть больше, чем нужно: у малыша образовался перекус вместо недокуса - так называемые "клещи", когда верхние и нижние зубы смыкаются точно друг в друга. От такого неправильного прикуса зубы стачиваются, естественно, сильнее, и у Вошки годам к 5 резцы уже были сточены почти полностью.
Но до этого он потерял резец совсем по другому поводу.
Как я уже говорила, лето 1990 г. было замечательным: в это лето Аргошка постигал мир. Он был уже достаточно большим, чтобы наши прогулки больше не ограничивались двумя остановками, а становились все продолжительнее и протяженнее. Мы проходили с ним вдоль всей стены авмазавода по аллее, по частному сектору ул. Ильича и дальше, до кольца 7 трамвая в сосновые и березовые дорожки, сопутствующие Репинской трассе. Аргошка с детства ходил свободно, без поводка. Ольга первая, а потом и Лена - опытные мои собачницы - посоветовали мне это, и я рада, что послушалась совета. Вначале, конечно, было страшновато отпускать маленького одного. Это случалось уже в том возрасте (месяца 3), когда щенуля мог бегать с достаточной скоростью, чтобы убежать от человека (а от меня-то при желании и подавно!). Как-то мы были у друзей в гостях, и Лена со своей племянницей пошли нас провожать. Племянница с гордостью вела маленького Аргошу на поводке, и Ленка заметила:
- Как мы потрясно выглядим: две тетки, одна из которых беременная, и ребенок с собакой!
Собака таскала ребенка за собой по тротуару из стороны в сторону, и, наконец, мы собаку просто отпустили. Я начала переживать и поминутно оглядываться: оживленная улица, мы идем по тротуару среди других прохожих, рядом проезжая часть (Ленинский пр.), - а он все время отстает, все ему интересно: то дерево понюхать, то в земле покопаться... Отстанет, потеряется, убежит, попадет под машину!
- Не дергайся, - сказала мне Ленка. - Куда он от тебя денется. Так за тобой и побежит.
Он действительно так и бежал за мной. Так был преодолен мой первый психологический барьер - барьер "хватания и неотпускания от себя". Да, отпуская их (всех!) от себя на свободу, мы рискуем. Но ведь без этого нельзя жить. И возвращаются к нам только те, кого мы отпустили. Неотпущенные не возвращаются никогда.