Горы Хуаншань находятся в центральной части южного Китая. Их площадь – 1200 кв. м.
Не менее экзотические формы и у «аборигенов» Хуаншаня — сосен. Безграничная фантазия природы придала столетним соснам, коих тут десятки тысяч, затейливые и необычные формы. А самой знаменитой из хуаншаньских сосен является «Сосна, встречающая гостей».
77 вершин Хуаншаня превышают 1000-метровую отметку. Самые высокие – Цветок Лотоса (1864 м), Пик Света (1840 м) и Пик Небесной Столицы (1829 м).
У подножия вершины с поэтические названием «Пик пурпурного облака» находится еще одно сокровище Хуаншаня – минеральные источники, температура воды в которых круглый год равна 45 градусам.
А из-за того, что облака часто проплывают ниже вершин гряды, в Хуаншане часто наблюдают уникальные и необычайно красивые световые явления – «Свет Будды» и «Облачное море»: словно свет исходит из камня причудливой формы и, переливаясь разными цветами, выглядит мистически-завораживающе…
Вот и создатели фильма «Аватар» не нашли для натурных съемок фильма лучшего места, чем парящие в облаках горы Хуаншань…
Американский физик Джордж Тригг (George L. Trigg) в бытность свою редактором журнала "The Physical Review Letters" постоянно, но безуспешно пытался втолковать авторам, что приносимые ими статьи должны быть безупречными не только с научной, но и с грамматической точки зрения. Отчаявшись, он написал и опубликовал в своем журнале (Phys.Rev.Lett.,1979, 42, 12, 748) несколько ехидных советов, которые позже были опубликованы и в вольном русском переводе в газете СО АН СССР "Наука в Сибири".
1. Помните о том, что в большинстве случаев связку «о том» можно исключить. 2. Страдательный залог должен быть избегаем. 3. Уточнения в скобках (хоть и существенные) бывают (обычно) излишними. 4. Плохо зная грамматику, сложные конструкции должны употребляться с осторожностью. 5. Что касается незаконченных предложений… 6. Тех, кто заканчивает предложение предлогом, посылайте на. Не грубости ради, но порядка для. 7. Предложение из одного слова? Плохо. 8. И не начинайте предложение с союза. 9. НИКОГДА не выделяйте слова заглавными буквами. 10. Провиряй по словарю напесание слов. 11. Метафора — это гвоздь в ботинке, и лучше её выполоть. 12. Преувеличение в миллион раз хуже преуменьшения. 13. Ненужная аналогия в тексте — как шуба, заправленная в трусы. 14. Не применяйте длинные слова там, где можно применить непродолжительнозвучащие. 15. Кому нужны риторические вопросы? читать дальше16. Маленькое замечание о повторениях, которые иногда встречаются в статьях, которые появляются в изданиях, которые и так переполнены цитатами, которые иногда затуманивают мысль, которую хотел высказать автор, о которой мы и хотели сделать это замечание. 17. Сюсюканье — фу. Оставь его лялечкам. 18. Позаботься о благозвучии фразы, у тебя ж опыта больше. 19. Небезинтересно было бы взымать штраф с безолаберных за неверное написание гласных после приставок. 20. Не следует пытаться не избегать двойных отрицаний. 21. Не ставьте два «не» подряд, если это не необходимо. 22. У слова «нет» нету форм изменения. 23. Коллеги обращения надо как-то выделять. 24. Которые являются придаточными предложениями, составлять надо правильно. 25. Мы хотим отметить, что менять лицо, от имени которого ведётся изложение, автор этих строк не рекомендует. 26. Заканчивать предложение местоимением – дурной стиль, не для этого оно. 27. Если неполные конструкции, – плохо. 28. Правило гласит, что «косвенная речь в кавычки не берётся». 29. Числительные до 10-ти включительно лучше писать прописью. 30. Склонять числительные можно сто двадцать пятью способами, но только один из них правильный 31. Сдержанность изложения – всегда абсолютно самый лучший способ подачи потрясающих идей. 32. Будьте более или менее конкретны. 33. Слов порядок речи стиля не меняет? 34. Это тебе, автор, (нельзя прерывать повествование в неожиданном месте) понятно о чём пойдёт дальше речь, но пожалей людей, не вынуждай перечитывать. 35. Применяя деепричастный оборот всегда выделяйте его запятыми. 36. Ставьте правильные чёрточки-тире длинное, с пробелами, а дефис чуть — чуть покороче, без пробелов. 37. Ответ отрицательный на вопрос о том, ставится ли вопросительный знак в предложении с вопросительной косвенной речью? 38. Повторно повторять все повторяющиеся однокоренные слова – это тавтология – лишнее излишество.
Это – эпизодик из жизни Мей (из мемуаров Мей внутри будущей большой новеллы об Одиноком Хоу после … э-э… финала драконовой империи) Эпизод из времен процветания Поднебесной Империи Фандом: Pili Рейтинг: G Пейринг: (нет тут никакого пейринга, это я тренируюсь слово заграничное писать) Мей, Черный Дракон, Одинокий Маркиз Жанр: стеб читать дальше Предупреждения: POV Мей Сиань Шен, императорского врача и четвертого министра 1. Западноевропеизмы («секрет Полишинеля» и т.д.) употребляю, потому что неохота искать аналогичные китаизмы (по времени убийственно), а я, признаться, совсем не в теме))) 2. Волонг – это, собственно, Организация Кунг-фу (глава – Су Хуан-жень, главгерой всей пилишной эпопеи, др. имя – Аромат Белого Лотоса), которая враждебна Империи Черного Дракона. Но премьер-министр Одинокий Маркиз (Хоу) отношения с ними поддерживает 3. То, что Черный Дракон боится своего министра (я оставила название чэн ши), обосновывать ведь не нужно? Ибо канон: - когда Су Хуан-жень уговаривает Черного Дракона убить Одинокого Хоу, мотивируя, мол, «он вертит вами, как хочет, а вы только слепо выполняете его указания, он и вас самого, император, может убрать в любой момент», есть у Черного Дракона фраза, которая меня убила: «Если чэн ши в самом деле таков, как вы говорите, мне остается только ждать смерти». Т.е. он не допускает мысли с ним побороться?!?! Император, между прочим; - есть в каноне фраза Черного Дракона: «Чэн ши… ах, чэн ши! Вы навсегда останетесь самым почитаемым и самым (человеком, которого больше всего боятся)!» (простите мой китайский) - как тщательно в каноне Черный Дракон готовит убийство своего министра!!! Заранее, с распределением ролей, последовательностью ударов, засадами и заслонами!!! Нет, чтоб просто взять и пришибить (сказать потом, что по пьяни ошибся…)))) Вывод: боится, гад. И – получается – правильно боится. Пришибить-то не вышло всей мощью империи… 4. Башмачки правда бумажные… и трогательные…
* * *
Быстро надвигающаяся темнота несет с собой ветер и дождь. Отдельные капли бьют по стеклам как настоящие градины. В такую ночь хорошо быть дома, в тепле и уюте. А не скитаться неизвестно где по горам и долам среди сомнительных друзей и верных врагов… Но кто я такой, в конце-то концов, чтобы указывать главному стратегу Поднебесной Империи, что ему надлежит делать?! Я раздуваю угли в жаровне. Вот так. Теперь, когда бы он ни вернулся, промозглой сырости в комнатах не будет. … и вдруг слышу шаги. Но не его – невесомые и как будто не уверенные – он всегда ходит, словно вот-вот взлетит, - а чьи-то тяжелые и … странно… тоже неуверенные. Ощутимая заминка у двери, короткий стук. - Кто здесь?.. Император?! - Вы?! – Черный Дракон тоже неприятно поражен. - Сяньшен Мей… что… вы тут делаете? Мутновато-неопределенным взглядом он обводит комнату.
- Разжигаю жаровню, - с готовностью сообщаю я, поднимаясь с пола. – Император поручил мне заботиться о здоровье чэн ши. Вот… я забочусь. Неловко задевая плечом косяк, владыка Поднебесной Империи вдвигается во внутренние покои своего министра. Оглядывается. Вид у него… да. Мантия распахнута, корона – нет, пока не покосилась, но одно из фазаньих перьев помято… Да он же… пьян, понимаю с ужасом. Ох. - А где же..? Только сейчас замечаю, что в руке у него кувшин в оплетке. Император вновь с подозрением оглядывает покои, словно надеясь, что министр спрятался где-нибудь под кроватью.
- Чэн ши нет, - сообщаю ему. Ничего лучшего для ответа в голову все равно не приходит. Он уставляется на меня, словно успел забыть о моем существовании. … Это он в таком виде ходит по ночам к чэн ши?! Ох. - Нет?.. – переспрашивает с удивлением… и даже какой-то покорностью. - А я думал… - делает неверный шаг и, не удержавшись, цепляет мантией бамбуковую ширму. Ширма с шелестом складывается. Император шарахается в сторону. Приходится подставить ему плечо. Нет, понимаю я вдруг, он здесь – в первый раз. Потому и пил… Для храбрости. Наш император до смерти боится своего главного советника и первого министра… Тоже мне, секрет Полишинеля… Главное, чтобы он не сообразил потом, что я могу это понять… А то не сносить мне головы… И сам чэн ши не спасет. Пошатываясь, он держится за мое плечо и вновь с тоскливой безнадежностью обводит глазами комнату. - А я вот… решил зайти… а его нет. Только вы… - он вдруг размашистым движением протягивает мне кувшин: - Хотите? Мей… - Благодарю, нет, император, - отказываюсь по возможности вежливо. - Не хотите… А я выпью. Это хорошее вино. - Вы его поэтому чэн ши и принесли? – не могу удержаться от подколки. Он неожиданно внимательно смотрит на меня. Не так уж он и пьян, похоже. - Чэн ши?.. Не-ет… Чэн ши у нас не пьет… чэн ши у нас умный, - Дракон в который раз обводит взглядом комнату, задерживаясь на лаковых футлярах и многочисленных свитках, развернутых на столе. – Он во всем этом разбирается, - доверительно сообщает мне, - и все это прочитал, представляете, Мей?.. Хотите? – он вновь протягивает мне свой кувшин. Я вновь вежливо мотаю головой. - Вы вот тоже не пьете, - констатирует император, делая очередной глоток. – Вы тоже умный… сяньшен Мей. А я … я дурак, - неожиданно заканчивает он. От таких откровений мне становится нехорошо. - Император… - Что? Что «император»?.. Вот … пришел. Поговорить … со своим, между прочим, первым министром… и главным советником… А его нет… - Дракон осторожно подходит к заваленному бумагами столу, безнадежно вглядывается в развернутый план горной цепи Ван Шан, словно пытаясь по карте определить местонахождение чэн ши. Не определив, обиженно отворачивается: – Его для меня никогда нет...
Ну, это явно, хм, нетрезвое преувеличение… Просто он в первый раз набрался смелости, а оказалось - зря… - Император не должен сомневаться в своем советнике, - выдаю я прописную истину. А что я ему еще должен сказать? - Нет, - со странной усмешкой говорит Дракон. – Если бы я в нем сомневался, я бы сошел с ума. Вот за что мне это, а?! - Наверное, - примирительно говорю я, - чэн ши лично проводит какие-нибудь важные переговоры, - подчеркнуто выжидательно смотрю на императора: должен же он в конце концов вспомнить что-нибудь из того, что они с советником совместно планировали. Но император меня не слышит. - …Волонг, - вдруг упавшим голосом произносит он и как есть – в императорской мантии и с кувшином в руке - сползает вдоль стены на пол, словно ему внезапно отказали ноги. – Он – там.
На расстоянии примерно в 6 километров от окраины города Дуньхуан в Западном Китае, находится озеро Полумесяца, невероятный, изумительно прекрасный оазис в пустыне Гоби. Известное на китайском языке как Yueyaquan, необычное озеро, по своей форме напоминающее полумесяц, является не только одной из основных туристических достопримечательностей этого региона, но и одной из главных святынь в буддизме.
Удивительное озеро полумесяца, которое входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, в настоящее время находится под угрозой. Уровень воды в озере начал сокращаться еще с 1970 года. К сожалению, в настоящее время уровень воды в озере Полумесяца достигает около трети своего первоначального размера. Только за последние три десятилетия уровень воды в озере снизился более чем на 25 метров.
Тем не менее, как сообщают местные СМИ, правительство недавно приняло меры, чтобы сохранить и восстановить глубину озера до прежнего уровня. Кроме того, здесь существуют так называемые три запрета, регулирующие деятельность человека в оазисе озера Полумесяца. Прежде всего, здесь запрещено бурение любых скважин. Кроме того, здесь не допускается расположение любых дополнительных сельскохозяйственных угодий. И, наконец, в районе не может селиться одновременно большее количество постоянных жителей, чем установлено законом. Власти надеются, что все эти меры помогут восстановить оазис и озеро полумесяца.
Древний город, который когда-то выполнял функцию ворот, соединяющих Китай с западным миром, Дуньхуан сейчас тоже переживает не лучшие времена.
Три десятилетия назад здесь была построена плотина, которая должна была упростить ведение сельского хозяйства в регионе, однако в результате значительно пострадала хрупкая экосистема пустыни. остававшаяся относительно стабильной на протяжении долгих тысяч лет.
Кроме того, в связи с резким увеличением численности населения, значительно снизился уровень грунтовых вод, которые являются основным источником пресной питьевой воды в регионе.
Из истории Дракона и Хоу очень многабукофф Согласно канону Дракон в прошлом - военный преступник, у которого руки по локоть в крови Семья Хоу была достаточно зверски вырезана в ходе многочисленных междоусобиц (они там в Пилях все время друг друга режут, я не могу понять, зачем))) Не Драконом вырезана. Когда Дракон, строя из себя раскаявшегося грешника, вновь рвется к верховной власти, на этот раз легитимными путями, совершенно неожиданно Одинокий Хоу, который у них там (подробности потом в переводах))) (слово не подберу) "определитель" истинности претендента, из всех претендентов поддержку оказывает именно Дракону. Тем самым идет против бывших друзей и сторонников (они очень сильно истерят "Как вы можете? Как вы можете!") ради не Дракона, естественно, а ради реализации собственной идеи единого централизованного государства для установления, наконец, порядка и прекращения этой тотальной резни. Дальше можно вовсю играться с фаноном и каноном на тему: почему Дракон послушно идет на поводу? зачем Дракон все время тянет к своему премьер-министру жадные лапки и физически, и морально? Остался ли министр Хоу равнодушен к этим императорским заигрываниям (остался, кстати) и т.д. На кит. форуме как-то вбросили идею, что именно Дракон вырезал семью Хоу, но идея увяла, видимо, вследствие своей чудовищности. И никанон))) И вот просыпаюсь я позавчера в полшестого с мыслью: а если? Раскачал-таки напористый Дракон Хоу-Робеспьера на взаимность и - по законам жанра))) - наутро после первой трепетной ночи ("трепетная" - потому что Дракон своего министра до смерти боится (это канон), а еще больше боится, что тот его бросит))) министру со стороны доброжелатели вбрасывают мысль, что семейку его вырезали Драконовы головорезы... (не сам Дракон лично - это слишком)) Вот сразу реакция - он упадет в обморок. От перенапряжения. Эмоции разорвут. Которые, мы помним, Робеспьер выплескивать и выражать не умеет. Потом будет инсульт-инфаркт-аутизм однозначно, потому что перегорят предохранители в мозгу... Дракон где-то на периферии может сколько угодно заламывать руки, рвать на груди... (как это называется, кстати, что он будет рвать?), хвататься за министерский подол (ему не привыкать; он у Хоу в ногах по канону уже валялся; меня это страшно кинкает)))) с воплями: "Это неправда!.. Небом клянусь! Ложь и поклеп! .. Ты мне веришь, нет?!?" (интонация Дракона - отчаянная, интонация автора - ироничная)) - все это не имеет для Хоу уже никакого значения... Он даже может и ответить на это "Ты мне веришь?!" - подумав, буквально: "Да, наверное... вполне может быть". Для меня здесь прелесть в чем: он отвечает не на вопрос "веришь?" - он отвечает на собственные мысли о том, что, вполне возможно, Дракон и не виноват - но это не имеет уже никакого значения. До Робеспьера дошло, что он уже допустил к себе (к телу, к душе, на близкое расстояние) "кровавого палача", но ужаснулся этому, лишь когда речь зашла о близких и родных... Двойные стандарты-с... Вот этой утраты чистоты (рук, помыслов...) настоящий Робеспьер себе и не простит. И просто умрет. Правда, один вариант, как можно вернуть Хоу, я продумала, но сомневаюсь, что Дракон такое сможет (точнее, подруга в реале утверждает, что Наполеон так не может; я не знаю))): глядя в глаза давануть всей энергетикой - спокойно и уверенно: "Не было такого. Это ложь. Кто сказал? Очную ставку здесь, сейчас, немедленно" (главное, никаких истерик, рыданий, "ты мне веришь?" и "я не виноват") - даже если это блеф и ложь!!! Я вот вполне могу так давануть... Н-но я-то - логик. Таким образом с Робеспьера снимается ответственность, которая сейчас для него чрезмерна и разрушительна для сознания. И ни в коем случае теперь уж не сознаваться, даже если вправду всех лично замочил: сознаться и просить прощения - значит опять-таки возложить ответственность на Робеспьера за то, что он тебя, палача, вынужден принимать. Надо взять ответственность за эту тяжелую ложь на себя. Вот об этом бы я фик написала..! *мечтательно*
ну что сказать.... Отношения вместе тесно, врозь скучно - с одной стороны забавны, с другой - испытание на прочность. потому что на холодную и честную и прямую как полено логику Роба шкалящая этика Драйзера, да еще с постоянными указаниями, что все не так, кругом все плохо и можно гораздо лучше, но не с робовскими талантами - это лично для меня, как для робеспьера крутой перебор. для объяснений на пальцах Драю, что делать надо, а что не очень - приходится а - переходить на этические объяснения и б) - включать ЧС и давать отпор на каждый наезд. Задалбывает, признаться. Хочется в итоге одного - уползти в сторонку и наконец, ощутить себя как-то уважаемой личностью, имеющей, блин, право выбора и не обязанной к тому же давать объяснения по каждому чиху.
Полагаю из примера понятно, чего с робами делать НЕ надо? В то же время - забота, беспокойство о настроении, состоянии и МАКСИМАЛЬНАЯ деликатность отношения выправляют на раз. И НИКОГДА, НИ_КОГ_ДА!!! не пытайтесь прессовать робеспьера и рассказывать ему о его несостоятельности в чем бы то ни было. Там и так контроль над собой жесточайший, не надо становиться той соломинкой, что переломит хребет верблюду. Робеспьер, логический подтип.
Лучшие фотографии ночного неба 2012 Журнал TWAN провел конкурс на лучшие фотографии ночного неба, в конкурсе приняли участие сотни снимков и вот наконец названа десятка победителей.
Проселочная дорога и Млечный путь в штате Вайоминг, фотография Эрика Хайнц
Внутри Гавайских волн Фотограф Nick Selway живет и работает на Гавайях. У фотографа потрясающее хобби, он занимается съемкой Гавайских волн. Но снимает он их необычным способом, а находясь прямо под волнами!
URL записи Вот полностью согласна. И с тем, что дальше - тоже.
читать дальшенастолько разные точки зрения на мир, настолько разное восприятие окружающего, что приходится иногда вот эту разницу объяснять)) и хорошо, если человек культурно-ненавязчив, и особенно прекрасно если ориентируется в психологии или соционике и знает различия интро и экстраверсии и соответствующие потребности^^ но если нет могут и начать обижаться, что ты бука и не общаешься, хотя ты просто спокойно сидел в стороне и ничего против никого не имел о_О или хуже того - посчитают что ты высокомерно не желаешь с ними общаться О_О (в моей жизни такое бывало.. только о высокомерии я и не думала никогда о_О), могут навязываться с вопросами типа "ты почему тут сидишь, тебе скучно?" (как же меня достал этот вопрос если честно х)), или "ты почему такой грустный?" (это был один из прекраснейших дней в моей жизни, когда мне было интересно и комфортно общаться со всеми %))) грустно? вы шутите? х))) ну разные мы, разные потому и возникают такие посты и такие картинки))
еще подпишусь под каждым словом инструкции по началу общения с интровертом х)) ибо применяя ее на себя - вот это простейший путь втереться в доверие xD и к тому же, если человек будет так ненавязчив, то я начну его уважать)) ибо одно из качеств которое я ценю в людях ОЧЕНЬ - это понимание и принимание чужого личного пространства))) так что я обожаю автора, особенно за последний и предпоследний пункты
ну и в конце концов, эти картинки сами по себе невозможно милые ^___^
ЗЫ. и да, не понимаю почему все так остро реагируют? о_О если вещь не подходит тебе, но подходит кому то другому, логично просто спокойно пройти мимо)) то есть дать возможность людям постить то, что им хочется)) ну и что что "все помешалсь на..", пусть мешаются х)) есть потребность значит и потом, все равно все рано или поздно закончится х))
Как полезно переводить ВСЕ, а не только диалоги СВОИХ персонажей! Читаю вот темных (готовлю материальчик в соо по семейке Чжу Ву))) 1. Подземный мир действительно целенаправленно разыскивал Сюань, а не случайно ошивался у границ территории Ин-Йина. Надо им было позарез разыскать Чжэ Шаня, у которого хранится половина той самой "Книги крови", которую наполняет своими кровавыми убийствами Е Сяо Чай. (А вот для чего им была нужна эта Книга, это я не могу сейчас сказать (с). Но уже знаю))) 2. Из разговоров Чжу Вэна и Сяо о Черном Драконе: "в результате чрезмерной зависимости от мудрости Одинокого Хоу он фактически потерял свои идеи". Во-от. Мне вот интересно, а зависимость-то откуда взялась? Чего он на него так подсел??? Цитата из фанона: "IQ Черного Дракона? - не понял Одинокий Хоу". Даже комментариев не надо. Да что уж! Обещанный оридж Стиль, думаю, у меня с тех давних пор, как это было написано, не изменился. Это - начало большого-большого давно задуманного ориджа, который стал неактуален и никогда не будет дописан, потому что поезд ушел. Небечено. Неправлено. Даже неперечитано - не хочу погружаться. Уж извините (навскидку вижу несколько неверных знаков препинания)
1. - Анри де Монфор, согласны ли вы взять в жены высокородную Агнессу ди Коссе? Он смотрит на стоящую рядом девушку с опущенными ресницами, которая через несколько минут станет герцогиней де Монфор. Сегодня утром он впервые говорил с ней. Она скромна и застенчива, - только что из монастыря… Да, милорды сенаторы Соана, она действительно прекрасна, как и сестра ее, та, что стоит позади невесты… Кажется, вначале в супруги герцогу Эллорскому вы предназначали именно младшую?.. Ах, не все ли равно. («Синьориа, я считаю наш брак только политическим союзом Соана и Эллора и никогда не позволю себе посягать на вас лично…») Этот род достоин породниться с домом Монфоров, - так старшая ли, младшая (про которую Биче говорила, что она сорвиголова)… Он споткнулся на этом имени. Будь все проклято! Никто не знает, где она! А Эдвард молчит. Как будто только мне нужен мирный договор с Соаном!.. Молодой правитель Эллора с тонким профилем южанина и пронзительным взглядом черных глаз коротко произносит: - Да. - Агнесса ди Коссе, согласны ли вы взять в мужья герцога де Монфора? Как сверкает ее белое платье в солнечном свете!.. Один бог и она сама знают, как согласилась гордая Агнесса на этот брак. Несколько часов дожидались милорды сенаторы ее решения у ворот Нэльской обители, уже приходя в отчаяние, ибо уговорить младшую, Флорентину, они и не пытались, и срывались таким трудом достигнутые договоренности с Эллором, когда она вдруг вышла из-за резной ограды в черной накидке монахини – монастырская затворница, чуждая этому несовершенному миру - и, подняв на сенаторов ясные глаза, сказала, что согласна. Лишь однажды что-то сверкнуло в чистой незамутненности ее взгляда, когда из рядов почетного эскорта, готового сопровождать будущую герцогиню Эллорскую, вышел и склонился перед ней высокий красивый человек в костюме, отливающем всеми оттенками серого цвета – от светло-жемчужного до темно-грозового, - и звучный спокойный голос с легким акцентом произнес обычные слова приветствия, прозвучавшие неожиданно значительно. «Граф де Сен-Мегрэн», - сказали ей. «Близкий друг вашего мужа», - шепнули в одно ухо. «Половина тайного Совета герцога Эллорского», - свистнули в другое. А вторая половина – это она, Биче… И сейчас, стоя у алтаря рука об руку с изысканно-элегантным Монфором, она искоса бросает взгляд чуть назад, на благородное лицо графа, и, слегка потупясь, роняет: - Да. - Не знает ли кто-нибудь причин, по которым брак не может быть заключен? О, причина всем известна и у всех на устах. Графиня Биче ди Коссе, урожденная Шаллон, кузина новобрачной, «малютка Шаллон», герцогская фаворитка, - и взоры присутствующих тщетно обегают собор: неужели она вот так молча примирится с этой свадьбой, неужели?.. Что за дело до человеческих сердец высшим соображениям государственной необходимости? Что за дело чистоте благородной крови и чести знатной фамилии до людской любви? Одно-единственное короткое имя «Шаллон»… Убрать его – и сейчас у алтаря могла бы стоять другая… Сен-Мегрэн замечает быстрый взгляд Монфора, которым тот окидывает собор. Но нет, ее нет здесь, на торжестве, которое она приготовила своими руками. («Нам небходим союз с Соаном. Любой ценой.» - «Любая цена – это династический брак? Хорошо, Эдвард, я помогу вам убедить герцога… О прекрасный Соан!») Сен-Мегрэн поднимает венец над головой молодого супруга, и рядом тонкая ручка так же возносит золотую корону над невестой. Как красива эта юная девушка, стоящая возле него за новобрачными; она еще красивее, чем сестра ее! Он повторяет про себя ее имя – как колокольчики: Фло-рен-ти-на… - Да соединятся любящие сердца!..
2. - Тебе не следовало уезжать со свадьбы. Она твоя сестра. - И твоя тоже. Биче с упреком посмотрела в сторону, откуда донеслось возражение, но во мраке старинного зала не увидела собеседника. Из-за высокого кресла колеблющийся свет шандала выхватывал только носок ботфорта и острые уши большого пса. - Нехорошо, что в такой день рядом с ней не будет никого из близких… - По-моему, вполне достаточно было моего присутствия на венчании, - вновь возразил невидимый голос, чей нежный тембр выдавал женщину. – Я честно продержала над ней эту корону весь положенный час. А все эти праздники, церемонии, реверансы… Не люблю, ты же знаешь… Завтра с утра седлаю Глорию – и в Аррас!.. Может, и ты поедешь? – нерешительно предложила обладательница нежного голоса. – Будут лес, и скалы, и озера… Свобода! - Твои леса, твои лошади, твои собаки, твои егеря, - засмеялась Биче. – У тебя прекрасная охота, Флорель! - И ты ни разу не погостила у меня хотя бы с неделю! - Мы не любим охоту, - сказала Биче и словно вдруг погасла. - Поедем, - попросила девушка, названная мужским именем Флорель. –Я дам тебе лошадь и Бэка для охраны, - она положила руку на голову дремавшего пса, и тот глухо заворчал. – И весь Аррас будет твоим… - Для охраны? - Биче засмеялась резким неприятным смехом. – Разве я нуждаюсь в охране? Разве кто-нибудь посмеет угрожать Биче ди Коссе-Шаллон? – Она порывисто повернулась к собеседнице. – Или у вас есть бандиты? - В Аррасе есть все. - Как чудесно! – Биче подхватила с накрытого стола наполненный бокал. – Тогда давай пить! За аррасских бандитов и … эллорских новобрачных! Ведь сегодня праздник!.. Кстати, ты не сердишься на меня за то, что я без спросу нагрянула в ваше родовое гнездо? Замок Косси хорош для истинных ди Коссе, а какая-то Шаллон может ему и не понравиться… - Биче, - растерянно проговорила Флорель. – Перестань… Девушка у стола вновь засмеялась, но не ответила. - Поедем со мной, - после недолгого молчания настойчиво повторила Флорель. Биче подошла к окну и рывком распахнула створки. Порыв ветра с каплями дождя ворвался в комнату из ночной темноты. - Идет гроза, - сказала Биче.- Веселенькая будет ночка, – Она зябко закуталась в шаль и закрыла окно. – Нет, Флорель, я вернусь. - Вернешься в Эллор? – с ноткой недоверия послышалось из глубин кресла. - Да, - твердо ответила она. – Разумеется. Осторожный стук в дверь прервал их разговор. - Входи, Жанно! – крикнула Флорель. Паж с гербами герцогов ди Коссе возник на пороге. - Грандессы, - он перевел взгляд с одной девушки на другую. – Приехал какой-то синьор, сказал, что хочет видеть дам ди Коссе. Девушки обменялись вопросительным взглядом. - Кто-нибудь знает, что ты здесь? – быстро спросила Биче. - Нет-нет, я сбежала незаметно… - А меня любой нормальный человек искал бы в Шаллоне… Ну хорошо, посмотрим, кто это. - Меня нет, - тут же отреагировала Флорель, и ботфорт исчез из освещенного пространства. Теперь ничто не выдавало присутствия здесь еще одного человека. Нежданный гость появился на пороге. - О-о, Эдвард! Сен-Мегрэн замер на мгновение: он не узнал Биче. Не было, не могло быть у графини ди Коссе-Шаллон такого бесцветного лица, таких потухших глаз. В этой разом на десять лет постаревшей женщине с гладкой прической, с темной шалью на плечах и без тени косметики на лице невозможно было найти ничего от насмешливой «малютки Шаллон», приводившей в содрогание почтенных матрон эллорского двора дерзостью нравов, красок, локонов и укороченных юбок, открывавших щиколотки. Здесь, в утопающей во мраке большой комнате старинного замка с огромным пылающим камином и одиноким шандалом на столе, не было никого похожего на знакомую Сен-Мегрэну изменчивую саламандру, каждый раз являвшуюся в новом облике. И если это была очередная маска, то Биче следовало выбрать другую. - О-о, Эдвард! – С наполненным бокалом в руке Биче метнулась навстречу. – Я рада видеть вас. Вы спрашивали дам ди Коссе – одна из них, по крайней мере, перед вами. Но стоило ли покидать Эллор? – Ди Коссе можно найти и там. Да и что за Эллор без дамы ди Коссе? - Биче, - Сен-Мегрэн мягко взял ее руку, поднес к губам. – Из всех ди Коссе мне нужны именно вы. - Я рада вам, - повторила она с мгновенно вспыхнувшей нервной улыбкой. – Вы приехали рассказать о празднике? Правда, говорят, торжества по случаю бракосочетания были великолепны и достойны герба Монфоров? Как вы догадались, что я здесь? Когда вы уехали? Вы что, сбежали с церемонии? - Графиня, - сказал Сен-Мегрэн, лишь бы остановить этот поток быстрых фраз, готовых вот-вот разразиться – он чувствовал это – нервными слезами: - Я приехал говорить с вами и прошу вас выслушать… - В такую погоду, - за окном раскатисто громыхнул гром, - с герцогской свадьбы вы приехали сюда говорить со мной? Бог с вами, Эдвард, вы сошли с ума!.. Ну, пейте, - она подала ему бокал, присела на край стола, - я слушаю вас. -Биче, - резко сказал Сен-Мегрэн и решительно отставил вино. В углу зала недовольно заворчала собака, но невидимая рука, опустившаяся на холку, заставила пса умолкнуть. Сен-Мегрэн оглянулся в темноту. - Это Бэк, - пояснила Биче, устраиваясь поудобнее. Сен-Мегрэн помолчал, словно собираясь с мыслями перед речью. - Я приехал, - начал он, но все приготовленные по пути слова вылетели у него из головы при виде этих глаз, смотревших из полумрака с лица бледной тени «малютки Шаллон», и он сказал, словно бросаясь с обрыва в воду: - Я приехал, чтобы просить вас… вернуться. - Вернуться? – Она судорожно вздохнула. - Да. Вернуться в Эллор. - Вы приехали от своего имени, Эдвард..? - Я приехал по своей воле, - сказал он твердо, - просить за моего друга, который вас любит и который не сможет жить без вас. И это я знаю совершенно точно. Что бы там ни было. Что бы ни говорили про этот брак. Он мой друг, и я знаю, клянусь вам, что любит он только вас одну. - Да, - воскликнула она, - вы достаточно родовиты, чтобы быть его другом, а я недостаточно знатна, чтобы стать его женой! – и резко отвернулась. - Мы все знали, что так будет, - тихо заметил Сен-Мегрэн. – И если это жертва – я прошу вас принести эту жертву ради вашего любимого и моего друга… Простите его… и вернитесь. - В качестве кого? – зло бросила она. - Моей женой, - ответил он просто, как давно решенное. – Я предлагаю вам свою руку как надежную дружескую опору на всю жизнь и свое имя – имя графов де Сен-Мегрэн, имперских грандов. - У меня отвратительная репутация, - заметила Биче. - Я знаю вас лучше, чем вашу репутацию. Я предлагаю вам руку с чувством самого глубокого уважения… Биче легко соскочила со стола и близко подошла к нему. - Эдвард, - серьезно сказала она, - я не знаю больше ни одного человека, который сделал бы для друга то, что сделали вы. Я вернусь в Эллор, вернусь через несколько дней. Я благодарю за ваше великодушное предложение, но… Сохраните вашу руку свободной до того времени, когда вам захочется предложить ее женщине с … иным чувством, - девушка лукаво улыбнулась на последних словах – и вдруг расхохоталась: - Эдвард, Эдвард! А если бы я согласилась? Вот веселился бы Эллор! Не правда ли? Флорель! – она обратилась в угол зала, куда падала огромная тень от каминного экрана. – Ты слышишь, Флорель? – Мне делают предложение. Вот возьму и приму. Неприятно пораженный Сен-Мегрэн увидел, как из кресла поднялся высокий стройный молодой человек в охотничьем костюме и ботфортах с явно смущенной улыбкой на губах. - Эдвард, это мой друг, - серьезно заметила Биче, - Флорель, - широко повела рукой, - граф де Сен-Мегрэн, гранд империи и тайный советник герцогства Эллорского. Или же вы знакомы? И тут Сен-Мегрэн узнал ее, - это была она – она! – Флорентина ди Коссе, младшая сестра Агнессы ди Коссе, ставшей сегодня в полдень герцогиней де Монфор. В это мгновение дверь без стука распахнулась. Трое, избавленные от неловкого положения, обернулись и замерли. На пороге стоял человек, не нуждавшийся в докладе, человек, чье присутствие здесь, сейчас, было невозможно, немыслимо… Невыносимо ярким светом засияли глаза Биче, встретив взгляд Монфора. Но боги, в каком он был виде! Насквозь промокший дорожный плащ забрызган грязью, как и высокие ботфорты, с полей шляпы ручьями стекала вода. Он шагнул вперед, и распахнувшийся плащ открыл окровавленный рукав рубашки. - Что с тобой? - быстро спросил Сен-Мегрэн. - Наши дороги небезопасны, милорд тайный советник, - с легкой усмешкой ответил герцог, не отводя взгляда от Биче, подавшейся ему навстречу. - Я пришел, - медленно проговорил он, - сказать, что я люблю тебя. - Я знаю, - сейчас же отозвалась она. И мягко закончил де Монфор: - Мне показалось, что ты забыла…
3. - И еще одно, монсеньор… - Да? - К этому злосчастному происшествию на Шарантонской дороге… Ди Фольи намеренно замолчал. Посторонний наблюдатель не заметил бы в поведении Монфора ничего необычного, но от острого взгляда министра не ускользнуло, что герцог насторожился и тщательно выверил паузу, прежде чем сказать: - Так что же там случилось? - Ах да, простите, ваша светлость, я забыл, что вы в это время были заняты более приятными делами… Так вот, в ночь после вашего бракосочетания с высокородной Агнессой неподалеку от поворота к замку Коссе произошла обычная дорожная схватка. Правда, в отличие от других подобных случаев, наутро были найдены двое убитых. Я бы не стал занимать выше внимание, монсеньор, подобными банальностями, но прошел опасный слух, что один из убитых – Феличе ди Коссе. Герцог вздрогнул. - Ди Коссе? – машинально переспросил он. - Да, монсиньор, герцог Феличе ди Коссе, брат высокородной Агнессы и высокородной Флорентины. - Возможно ли? Ведь он в Островной империи. - Именно поэтому, как я уже имел честь доложить вам, монсеньор, я и квалифицировал все это как слухи, но монсеньор ведь понимает, что слухи чрезвычайно опасны, и их необходимо пресечь. Монсеньор постарался взять себя в руки. - Прежде всего, - резонно заметил он, - необходимо установить, действительно ли там был ди Коссе. Кто еще был с ним? Есть ли очевидцы? Кто, - он сделал судорожную паузу, - кто убийца? Где, наконец, тела убитых? - Дело в том, ваша светлость, - почтительно проговорил ди Фольи, - что тела двух жертв вместе с третьим раненым, которого перенесли в ближайшую корчму, наутро самым таинственным образом исчезли, что наводит на мысль, будто эта рядовая драма по меньшей мере попытка убрать кого-то… И если ди Коссе действительно уже вернулся из Островной империи… - Вернулся тайно, никого об этом не известив, когда все ждут его в День Благодарения? - О, монсеньор, - слегка поклонился премьер-министр герцогства Эллорского. – Если вам иногда бывает угодно почувствовать себя ар-Рашидом, почему не предположить, что и герцогу могла придти в голову подобная фантазия?.. Монфор резко повернулся и несколько секунд не спускал с министра пристального взгляда темных внимательных глаз. Но ди Фольи остался невозмутим под этим властным взором. - У вас хорошая полиция, - наконец медленно проговорил Монфор. – Я прошу вас заняться этим делом… Когда за министром закрылась дверь, молодой правитель Эллора в тягостном раздумье остановился у окна. Ночь, бешеная скачка по Шарантонской дороге, неожиданно вынырнувшие из пелены дождя три тени… Короткий блеск стали, острая боль в плече, и яростно скрещенные клинки… Он бьет рубящим ударом, сметая это препятствие со своего пути, не замедляя стремительного бега коня, и вот… Один из ночных налетчиков – брат его жены, герцог ди Коссе, наследник майората – убит им в придорожной стычке!.. Невозможно! Немыслимо! - Великий боже! – Монфор в бессильной ярости сдавил в руке дорогой бокал соанского стекла, так, что захрустели осколки. Чья-то рука легла на его запястье и вынудила разжать пальцы. - Эдвард, - сказал герцог раньше, чем обернулся: лишь один человек во всем мире мог позволить себе так обходиться с герцогом Эллорским. - Разве ничего уже нельзя исправить? – произнес знакомый голос с жестковатым северным акцентом. Сен-Мегрэн все еще держал руку Монфора. Герцог медленно стряхнул осколки. - Ты уже знаешь?- почти без удивления спросил он. - Я вижу, - просто объяснил советник, - что что-то случилось, и потому спрашиваю вас, милорд: разве все потеряно? - «Все потеряно, кроме чести», - процитировал Монфор. – У нас, к сожалению, наоборот… Ты знаешь, - повторил он, - что я одним ударом, возможно, разрушил все, чего твоя дипломатия добилась с таким трудом? Так же просто, как эту соанскую безделушку… Сен-Мегрэн молча выслушал короткий рассказ. - В конце концов, - воскликнул Монфор, бросаясь в кресло, - кому больше всех выгодна смерть наследника майората? – Ясное дело, правителю. В данном случае мне. - А ты точно не знал, что это был ди Коссе? – серьезно спросил Сен-Мегрэн. – Шучу, шучу, - он поднял руки перед налившимся темной злостью Монфором. – А выгодно может быть еще и твоему брату. - Моему брату? – герцог поднял голову. – О, мой братец не шатается по дорогам. - Не все надо делать самому… Есть ли доказательства, что там был именно ты? Монфор с горечью произнес: - Если кому-то надо, то доказательства найдутся всегда. - Значит, надо, чтобы их не было… Сиди! – Сен-Мегрэн удержал друга за плечи. – Я имел в виду не то, что ты подумал. - Но я был там. И, видимо, действительно убил человека. Я не прошу тебя заниматься полицейскими методами, - это дело ди Фольи. Но что мне делать, если там был действительно ди Коссе?! - Хорошее дело для Феличе ди Коссе – грабить на дорогах… Монфор покачал головой: - Я понял так, что из моей жизни или кошелька они выбрали бы первое… Невозможно, чтобы это был он, но если же… Что мне делать, Эдвард? - Ждать, - коротко сказал Сен-Мегрэн.
4. - Итак, мессир ди Фольи, снова полная неудача. Право, мне кажется, что ваши агенты не заслуживают лучшего применения, чем находит им мой братец, - отправляет их в лучший мир. Упустить такой удобный случай, черт вас возьми! Ночью, в грозу, на проселочной дороге. И наутро какая-нибудь поселяночка обнаруживает в лесу труп неизвестного, в котором вряд ли кто-то заподозрит пропавшего герцога Эллорского… Я, во всяком случае, не спешил бы его опознавать. - Но, милорд, наши люди сделали все, что было возможно в тот момент: затеяли с ним ссору и … - И дали себя перерезать как цыплят. Надо было взять еще десять человек, если они не могли справиться втроем. - По правде говоря, на него наткнулись почти случайно. Кто же мог ожидать, что герцог Эллорский в ночь после свадьбы один помчится в Коссе к любовнице! Во всяком случае я постарался выжать из этой ситуации все, что можно, и приложил старания, чтобы убедить его, будто в одном из убитых ночью на Шарантонской дороге опознали Феличе ди Коссе. Очевидцы, разумеется, скрылись, боясь последствий. - И он в это поверил? - Конечно, нет; но сомнения у него возникли, и немалые. Доказательство тому – вот оно! - «Приказ… содействовать подателю сего… в любых предпринимаемых им действиях… Анри де Монфор, герцог Эллорский». Да это же карт-бланш! - Вот именно, милорд. А теперь, если еще и герцог ди Коссе не явится в Соан в назначенный срок… - Надо сделать так, чтоб не явился. Теперь мой брат не посмеет начать открытое расследование. Надо проверять всех въезжающих в Соан из Островной империи. Жаль, что у нас нет никого из своих в адмиралтействе этого мерзавца… - Герцог может прибыть и через метрополию. - Ну, это вряд ли: он слишком заметная фигура при дворе. Если же он не появится в Соане в День Благодарения, майорат ди Коссе останется без прямого наследника… А когда мой брат ненароком сломает себе шею на охоте… - Он не любит охоту. - Хорошо, прыгая из окна одной из своих любовниц, - что вы ни говорите, мессир, не верю я в его незыблемую верность малютке Шаллон, - там же посмотреть не на что! Так вот тогда старшая сестрица останется неутешной вдовой, а младшая… младшей, пожалуй, следует заняться. - Разумеется, милорду не составит труда очаровать бедняжку. - Ах, но ведь девица, судя по всему, с норовом: наотрез отказала Сенату стать герцогиней Эллорской, и тем пришлось обращаться к монастырской затворнице. А та и согласилась, словно не зная, что у ее кузины роман с ее будущим мужем. Чего, как говорится, не сделаешь ради блага государства! Попробуем-ка и мы ради этой благой цели приударить за нашей юной лесной нимфой. - Сейчас она снова вернулась в Аррас, милорд. - Вот и прекрасно. В ближайшие дни мы туда прогуляемся. Врага надо атаковать на его территории.
5. В день, когда Биче была представлена императорской чете, ей исполнилось шестнадцать лет. Никому до этого дела, правда, не было. Здесь, среди величественного дворцового ансамбля метрополии, все казалось ей чужим и далеким от родного солнечного Соана, сияющего в морском просторе. Своевольная и живая дурнушка не принадлежала к плеяде высшей знати, и потому императрица лишь благосклонно кивнула в ответ на ее реверанс, в то время как две юные герцогини ди Коссе целовали высочайшую ручку. Биче представили кузинам за несколько минут до аудиенции. Высокородная Агнесса и высокородная Флорентина ди Коссе, статные черноволосые красавицы, воспитанницы Нэльского монастыря, с интересом взглянули на доселе неизвестную им родственницу, история скандального мезальянса родителей которой проникла даже в их обитель. Положительно, графиня Биче ди Коссе-Шаллон не была хороша собой, опровергая досужее наблюдение, что дитя любви всегда прекрасно. Но все же серые выразительные глаза и волосы цвета орехового дерева, а главное, независимый нрав чего-нибудь да стоили. Девушки сдружились быстро, как всегда бывает в пятнадцать-семнадцать лет. В дни ежегодных приемов в метрополии царила полная свобода, и молодые люди вовсю пользовались ею. Праздники сменялись карнавалами, те – играми и фейерверками, и дамы ди Коссе были участницами всех дворцовых увеселений. Биче вскоре убедилась, что при большом внешнем сходстве сестры разительно отличались друг от друга: старшая, Агнесса, была куда более сдержанной и строгой – истинной высокородной герцогиней, - чем Флорентина, всегда готовая на рискованную эскападу. Разумеется, прелестные герцогини ди Коссе не испытывали недостатка в кавалерах, но тщетно летели в их сторону пылкие взгляды; сестры были равнодушны к любым знакам внимания. Биче не завидовала успеху кузин; не избалованная вниманием потенциальных женихов, она давно научилась обходиться без восторженного фимиама, который и делает женщину – женщиной. Но если бы при императорском дворе нашелся заинтересованный наблюдатель, он, может быть, и заметил бы, что глаза неприметной девушки загораются, когда рядом появляется молодой герцог де Монфор, наследный правитель Эллора. Впрочем, высокородный красавец, щедро одаренный богами, пользовался всеобщим вниманием, без особого труда становился душою любого общества, - и в подобных чувствах юной девушки не было, пожалуй, ничего неожиданного.
http://www.tudou.com/programs/view/u1yzrFmNovQ/ Это будет совсем другая история. Это - не героическая, дружная, но, в целом, непритязательная Сюань. Это - столкновение интересов, бой гигантов, поединок характеров, битва умов. читать дальше ... но маленькая зарисовочка - просто элегия; эпилог, который мог бы быть... но которого в реальной истории не будет.
Без названия Фандом: Pili Пейринг: Черный Дракон/Одинокий маркиз, кто ж еще-то… Рейтинг: G (нет тут ничего… Пока) Примечания-Предупреждения: 1. Полагаю, что не ООС (сильно старалась вписывать в канон) 2. Действие происходит где-то после 2 серии ShenZhou. Империя разваливается, император после катастрофы ушел в даосские монахи (а также сошел с ума и потерял память – все вместе, ага; степень его вменяемости здесь не акцентируется), но Одинокий Хоу остался жив (ненадолго, понятно…) 3. …ах, да! «Хоу» - второй по старшинству титул в империи, традиционно переводится как «маркиз». «Кан Лонг» - собственно, имя «Черный Дракон» 4. Про друзей Одинокого я уже неоднократно высказывалась.
… Да и вся усадьба приобрела обжитой вид. Подойдя ближе, они узнают человека, который складывает дрова в поленницу. Это потрясает настолько, что они останавливаются. Последний раз его видели совсем в другом виде. Но и теперь, в одежде даосского отшельника, с подвязанными шнурком волосами, с засученными рукавами, Черный Дракон смотрится, тем не менее, настолько естественно, будто всю жизнь только и делал, что рубил дрова в горном приюте… Бывший император поднимает голову и выжидательно смотрит на пришельцев. Совершенно некстати вспоминается, что силы он, кажется, практически не лишился. Фейриен делает приветственное движение головой – нечто среднее между кивком и поклоном. - Приветствуем вас, Кан Лонг. Ответ Дракона вежлив и безлик. Словно и не с пришельцами была у него вражда… и война. Или вправду не помнит? - Мы пришли узнать… как дела у нашего друга, Одинокого Хоу. И почему-то должны спрашивать об этом у тебя… Это не звучит вслух, но повисает в воздухе. Дракон машинально оглядывается на дом. Двери, обитые теплыми шкурами, плотно закрыты. На окнах – новые бамбуковые занавеси… И легкий дымок из трубы. Этот домишко никогда еще не выглядел столь жилым… Хозяину всегда было не до него. - Сейчас, пожалуй, несколько лучше, - так же вежливо отзывается Дракон. – Вчера приходил лекарь из Лиан Фен, оставил травы для отвара. - Мы… хотели бы увидеть его, - с неожиданным тягостным чувством говорит до сих пор молчавший Вэн. Раньше я просто вбежал бы в эту дверь… а теперь должен ждать разрешения этого… этого… - Я спрошу, - немедленно соглашается Дракон и входит в дом, плотно притворяя за собой дверь. Оставшиеся на улице переглядываются. «- Он тут живет. - Вижу. - …А что с Хоу? - Наверное, то же, что и всегда. - Но почему он не обратился ни к кому из нас? - А он когда-нибудь раньше обращался? - Нет… Нет, но… - Но этот… он здесь… - Думаете, он его сам позвал? - Не знаю. Я уже ничего не знаю…» Почему мы не пришли раньше?..
В маленьком домике тепло и странно – аскетично - уютно. В подновленном очаге – ровное невысокое пламя. Немудреная утварь расставлена по местам. При звуке стукнувшей двери человек на неширокой лежанке открывает глаза. Черный Дракон привык, что он почти всегда молчит. Словно в противовес тому периоду своей жизни, когда ему приходилось говорить слишком много… Им обоим приходилось. Теперь они чаще обходятся взглядами… и понимают друг друга, похоже, лучше, чем тогда. Во всяком случае, Черному Дракону так кажется… ну, то есть, он надеется. Вот и сейчас он отлично понимает этот немой язык. Взмах ресниц – вопрос. - Дрова покидал под навес, - сообщает Дракон, ставя чайник на пылающий огонь. – Тяжело, однако. Человек на лежанке тихо усмехается: - Вручную, что ли, старался?.. - А как же, - гордо объявляет бывший император. – Надо поддерживать себя в форме. Сейчас еще пойду воды принесу – вот и тренировка… - и практически без паузы негромко замечает: - Там к тебе пришли… друзья. Тебе … помочь выйти или их сюда?.. Лежащий не отвечает, и Дракон преувеличенно долго возится с ведрами, привязывая внезапно оторвавшуюся кожаную петлю к коромыслу. - У меня нет друзей, - наконец тихо доносится с лежанки.
читать дальше И вообще в новой Сюани знакомые все лица... И Бессмертный здесь (на 1,30 мин). И ближайшее окружение Одинокого маркиза Дальше мои возмущенные вопли - удавить каждого. 1. Друга, который, не решившись воздействовать на Одинокого сам (не пойму пока, по какой причине) натравливает на него местного бандюгана. Они в Pili, конечно, при встречах все дерутся (кажется, «дерусь просто потому что дерусь»..). Вот и здесь: встречает этот самый друг в лесу местную шпану. - Я, - говорит шпана, - такой-то-такой-то, Великий-Воин-Всех-Убью-Один-Останусь! А давай со мной, чудо-юдо заморское, биться-сражаться! - А я, - это друг маркизовский, - сякой-то Великий-Воин-все-козлы-один-я-дАртаньян! Что тебе со мной биться? – Иди вон лучше на Гору Холодной Луны, там живет такой Одинокий Маркиз; не допусти, чтобы он спустился с Холодной Луны и встретился с Черным Драконом, а то нам всем будет маленькая северная лисичка… - А знаешь ли ты что-нибудь о нем, что мне может пригодиться в бою? - Знаю, - не смущаясь, говорит дружбан: - Он в состоянии нанести только три удара (его силы Ян хватает только на три удара). - О, - недовольно говорит бандюган, - да ты посылаешь меня, Великого Воина, против инвалида?! - Ничего, ничего, - парирует этот друг. – Сходи-сходи… Посмотрим, кто там инвалид. Да, разумеется, Одинокий отобьется – кто бы сомневался… Но все равно диалог плохо пахнет. 2. Возвышенно-небесную маркизовскую любовь (вон она в ролике в голубых мехах)), ради спасения которой он, между прочим, противникам военные планы сдает… Но так как планы его собственные, то какбэ не жалко))) Ненавижу ситуации, когда к человеку накануне ответственного боя является вот такая вечная любовь и выдает: между нами все порвато, потому что ты выбрал неправильную сторону, и вообще лучше бы ты умер раньше. А потом еще выясняется, что ее специально в данный момент стороннички-бывшие-друзья подослали, чтобы вывести министра из равновесия. Так вот, по-моему, женщина, соглашающаяся на такую роль – нехороша.
Сам Чжэ Шань погибнет очень скоро после освобождения Кана. Погибнет кроваво и уж-жасно несправедливо - от руки бывшего друга, который превратился в звероподобного монстра... Вообще на общем фоне Pili героическая смерть Ин-Йина выделяется именно своей чистотой и возвышенностью. В большинстве остальных случаев - реальная жизненная жесть...
... которая становится уже просто Историей. Когда остается только музыка... и память.
Гибель Ин-Йина действительно вернула Чжэ Шаня к жизни и действиям. Обретя меч Фиолетовый Дао и, получается, новые силы, он убивает-таки Фуин Ши, и в момент смерти последнего (из тела, кстати, всякая темномагическая гадость полезла) заклятие спадает, и Чжэ Шань обретает свой первоначальный вид (а демоном он мне больше нравился...)
читать дальше Ответственный и серьезный, лишенный пустых амбиций, способный проявить мудрость в неординарных ситуациях, осознающий свою высокую миссию в мире… по соционике – явный Мастер – Габен… но вот никак - увы - не лидер… Он отправляется искать Кана – лидера первой Сюань – «гитары», сгинувшего в неизвестном направлении за два сезона до (и занимается этим в течение всей 霹雳神州2 Shenzhou-2).
… Теперь он тоже может, как и Ин-Йин, вызывать аватары-Сюань.
И его надо не только найти и спасти оттуда (см. видео), но и вернуть к жизни, потому что жизненную энергию (ци, дэ, душу – нужное подставить) он в плену утратил. Про Кана здесь
Я запрещаю тебе сдаваться. Я запрещаю тебе отрекаться от себя. читать дальше Пока воин не упал – он сражается. Ин-Йин и мертвым держит оборону. Чжэ Шаню, чтобы пройти, приходится взломать ее изнутри, и только тогда погибший упадет на руки другу. Чжэ Шань: Ах… ах… ах!... У последнего из дивной Сюань вырывается вопль гнева и скорби; выплескиваются эмоции, подавляемые на протяжении многих лет… Но убийца еще здесь. И он заплатит Чжэ Шаню за смерть друга. Чжэ Шань осторожно опускает тело Ин-Йина на землю и берется за меч – то самый Фиолетовый отблеск Дао, который получил такой великой ценой.
Фуин Ши размышляет на своей скале: В горе от смерти Мо Чэн-Ина.., обретя Фиолетовый отблеск Дао… Чжэ Шань, да вы, пожалуй, убьете Е Сяо Чай… что несказанно опечалит Су Хуан-женя.
А ведь изначально ради спасения Е Сяо Чай (ну, или мира от Е Сяо Чай) все и затевалось… Однако теперь Чжэ Шань забыл об этом. Непобедимый мечник не может противостоять Фиолетовому Сюань. Вот он уже ранен… вот и еще раз… вот он уже и не может сопротивляться. Фуин Ши: Ну, дальше можно не смотреть. (Исчезает.) Чжэ Шань (как медленно он надавливает на лезвие, загоняя клинок в тело врага): Убийца, кем же еще вас назвать?! И сжимает кулак, готовясь нанести последний удар (убивать он будет голой рукой, как положено…) Чжэ Шань: Ах, Е Сяо Чай, вы – демон, я не могу простить! Но! Су Хуан-жень очень своевременно успел за кадром подраться с Xuan Yuanbubai и – пожалуйста: вот он! Су Хуан-жень: Стойте! Подставляется под удар (надеюсь, Чжэ Шань врезал от души)) (!) (На самом деле – да, Су это аукалось еще несколько серий. Тем не менее, где справедливость??? Этот насквозь положительный главгерой испортил нам с Чжэ Шанем всю обедню… Я бы точно прирезала гада. Ну и что, что он зомбирован?! Зрители со мной согласны. Фанаты на форумах разразились гневными воплями против сценаристов, рейтинг Е Сяо Чай (который вообще-то второй неубиваемый герой опупеи и до сих пор был персонажем явно страдательным) упал после этой серии ниже плинтуса и никогда (данные до 2011 г. – дальше не знаю))) не восстановился. Рейтинг Су тоже резко упал.) Су Хуан-жень: Ах!.. Чжэ Шань: Су Хуан-жень… Су Хуан-жень: Ах… Чжэ Дао, не надо… (плюет кровью) (видно, хорошо получил) Чжэ Шань: Вы хотите умереть вместо него? Су Хуан-жень: Я не могу позволить убить его, потому что… Чжэ Шань: Почему? Су Хуан-жень: По той же причине, что и вы – слишком много потерь… Чжэ Шань сжимает кулаки (пальчики сгибаются, ага)) и молчит; лишь только вздох: Ах… (Вопль души)О двойных стандартах и общей несправедливости мироустройства. Значит, когда в аналогичной ситуации Одинокий Маркиз не сдает Черного Дракона (он буквально говорит: Я вам не отдам своего Дракона за вашего Е Сяо Чай), все начинают верещать «Как вы можете, как вы можете!» Потому что Черный Дракон, видите ли, гад. И премьер-министр его с императорского трона (на который сам вначале и возвел) под горку-то спускает, причем, по-моему, с достаточно мстительным чувством «а так тебе, сволочь, и надо». Но вот убить не дает (правда, надо признать, что не от большой любви, а от собственной вредности и – да! – принципиальности: а чем, собственно, Су Хуан-женевский друг детства и родственник Е Сяо Чай больше заслужил?) «Сколько человек вы еще погубите ради Е Сяо Чай?» - спрашивает Одинокий маркиз Су Хуан-женя за два сезона до нынешних событий. Как в точку, а? Су Хуан-жень: Е Сяо Чай, восстановите сознание («самость» буквально) (возвращает в него душу – ну, или что это было)) Е Сяо Чай: Ах… ах (ну я не виноватая, они там все время ахают. Нести совсем отсебятину не хочется) (возвращается в собственное сознание и падает в обморок – а что ему, собственно, остается…) (!)(Вот еще о птичках: теперь зомбик оклемается, сообразит, сколько народу поубивал – и как ему с этим жить?! Милосерднее было прирезать. Кстати, потом некоторые отказались с ним общаться и сотрудничать, мотивировав: да, мы понимаем, что он был под заклятием, но он поубивал столько наших братьев, что мы просто не можем его видеть)
Смотреть на все это Чжэ Шань не хочет и не может. Он направляется туда, где погиб Ин-Йин. - Чжэ Дао, - окликает Су Хуан-жень. - Я все понимаю, - не оборачиваясь, говорит Чжэ Шань. – Виноват Фуин Ши, да. Я постараюсь это помнить. Начинается тихий дождь. Он смывает кровь с лица Ин-Йина, когда Чжэ Шань поднимает его на руки. - Ах, друг мой…
Медленно-медленно идет Чжэ Шань с телом друга вверх, к Синему хребту Lengfeng. Вот уже и граница снегов, заходящее солнце освещает тронутые недавним заморозком иглы сосен. Чжэ Шань: Ин-Йин, вот уже и Холодный фронт Синего хребта Lengfeng. Вам… не холодно? Нет? Порыв ветра – движение ци – и снег покрывает живого и мертвого белым плащом… и не тает на лице Ин-Йина.
Чжэ Шань: Этой же дорогой вы несли меня много лет назад… и защищали до конца. Теперь… я возвращаюсь, потому что не смог защитить вас.
Воспоминания.
Ин-Йин, преследуемый воинами Подземного мира, несет Чжэ Шаня. Демоны: Не позволяйте Сюань уйти! Чжэ Шань шепчет у него за спиной: Я под заклятием, скоро оно станет необратимым… Но я еще могу прикрыть вас. Друг, оставьте меня… Ин-Йин: Я запрещаю тебе сдаваться. Я запрещаю тебе отрекаться от себя. Отбивается от демонов. Ин-Йин: Подожди, сейчас мы поднимемся выше в горы. Чжэ Шань: Ин-Йин, я стану демоном… Ин-Йин: Вы слишком много говорите для раненого… Хо! (этот его прелестный смешок) Чжэ Шань: Ах… Ин-Йин: Чжэ Шань, продержитесь еще чуть-чуть… (обернувшись, замечает, что Чжэ Шань потерял сознание) Увы…
Вновь в реальном времени.
Чжэ Шань (со слезами в голосе): Вы сказали тогда… вы сказали «я запрещаю тебе сдаваться, Чжэ Шань»… Но через столько лет почему же вы сами отреклись от себя… почему вы ушли… ах, друг мой…
У горного озера. Чжэ Шань: Ин-Йин, покойтесь в мире рядом с Золотой Тенью и Голубым пером… Здесь, в тысячелетнем источнике чистой ци, ваш дух освободится от плоти и крови…
Печаль и гнев, завладевшие последним оставшимся из дивной Сюань, превращают его горе в силу. Чжэ Шань: Мелодия Дао, Синяя Звезда, мне будет тяжело в мире без тебя. Это конец Четверых Дивной Сюань… Может быть, это – начало.
"Ну и что, - рыдали фанаты в эти несколько дней, - ну и что, что руку отрубили!.. Еще же не конец, верно? Вон, Jian Zi тоже руку потерял, но его же Му Шао-Ай спас… " Я бы тоже рыдала, наверное… Но я увидела продолжение сразу.
Ин-Йин: Даже если я сейчас упаду – это все равно будет шаг вперед. читать дальше Е Сяо Чай наступает. Ин-Йин: Чжэ Шань, надеюсь, это не последнее, что я могу сделать для вас. И в последний раз пламенеет боевой Меч Музыки, в последний раз звучит Музыка Дао – личная музыкальная тема Ин-Йина. (Для меня он весь - музыка...) На расстоянии Фуин Ши манипулирует Е Сяо Чай.
Чжэ Шань видит это с Пика Девяти Лун (э-э… только дошло: может, это Пик Девятой Луны??) Чжэ Шань: Ах!.. мой друг… Xuan Yuanbubai: А, ваше сердце все-таки дрогнуло. Су Хуан-жень возвращается из своего астрального путешествия, добыв и душу Е Сяо Чай, и меч Чжэ Шаня (в сериале, понятное дело, еще и его достаточно сложный квест очень подробно показан) Чжэ Шань: Фиолетовый отблеск Дао! (его меч) Выхватывает меч, который достал-таки Су, и с криком : «Мой друг! Ах!» - уносится на помощь. Xuan Yuanbubai: Гибель друга может спровоцировать его скрытые силы… Су Хуан-жень, вы вернулись. Су Хуан-жень (тоже видит всю эту картинку): Ах, Е Сяо Чай!.. (Каждому свое, блин!) Но Xuan Yuanbubai не пускает. Xuan Yuanbubai: Нет, вначале вы должны уплатить мне цену (я вспомнила, Су ему в свое время проиграл в … нарды? Шахматы))) Видимо, должен) Су Хуан-жень: Вы…
Финал боя… … там такое поэтичное сравнение, - я не могу его перевести точно, но по смыслу как «Солнце русской поэзии закатилось!..» (сейчас еще такое учат?)… В общем, если вольно, то: … и осыпался последний цвет императорского дома в битве Дао Сюань и Демонов Подземного мира («желтый цвет лессовой пыли» - символ императорского дома и одновременно два иероглифа имени 墨塵音 ) Меч Музыки сломан, и спасения нет… но, если защищаешь последний рубеж, - думаешь не о себе, и можно сделать еще одно, последнее усилие… Ин-Йин: Своей смертью запечатываю проход для всякого зла. (Он запечатывает этот проход намертво, так, что Чжэ Шаню, чтобы выйти, понадобилось взломать защиту изнутри)
Так погиб вернейший из Дао Сюань, никогда не отказывавшийся от сопротивления судьбе. Но его боевой меч музыки был, наконец, сломан, и Ин-Йин устал (вот это «устал» потом повторяется многократно, т.е. все-таки просто окончательно вымотался под напором превосходящих сил противника). Сжимая эфес меча, он никогда не жалел затраченных усилий (извините, коряво), потому что он всегда понимал, что после его смерти останется надежный друг, который продолжит его дело.
Чжэ Шань, наконец, пришел. Чжэ Шань: Ин-Йин, друг… ах!