Золотой осенний день.
Солнце горит в листьях кленов, и в голубом небе стоят белые облака.
Мой Вошик лежит на своей второй подстилочке - на перекрестке всех квартирных дорог - так ему удобнее наблюдать за всем происходящим... Лежит, опираясь на передние лапки, явно готовый вскочить по первому моему слову - да что там "слову"! Жесту! Взгляду... Внимательная мордочка поднята мне навстречу. Я останавливаюсь перед ним и говорю:
- Гулять?
читать дальшеТреугольничек - "стрелка" мордочки с высоко поставленными ушками наклоняется набок (все знают, как собаки наклоняют набок голову, все видели это 539 раз, и все равно это движение умиляет и завораживает...).
- Гулять?
И мордочка наклоняется в другую сторону... Был бы он молод и безрассудно здоров, он бы уже вскочил от радости и нетерпения... Но он уже знает, что вставание потребует усилий - не так-то просто теперь вскочить моему маленькому! - а от момента, когда я заикнулась про прогулку, до самой прогулки может пройти еще немало времени; он знает, что мы просто разговариваем о приятных вещах - он прекрасно понимает, пойдем ли мы сейчас же (и тогда уж он вскочит, будьте уверены!) или я скажу: "Ну, хорошо, подожди пока," - (и он вновь уляжется на подстилку, со вздохом уложив отяжелевшую с возрастом голову на лапы. Правда, стоит мне зашелестеть чем-нибудь на его взгляд подозрительным, как тут же в проеме двери появляется настороженно-выжидательная морда с немым вопросом:
- Мы еще не идем?)
Но вот наконец я собираюсь - и малыш начинает возбужденно сновать из комнаты в комнату, цокая коготками... Я снимаю с вешалки ошейник и поводок (поводок - в карман; на всякий случай: отбиваться от всяких...), а он уже стоит, уткнувшись носом во входную дверь (и конечно, по его мнению, я вожусь с ошейником непозволительно долго), и, чуть только дверь открывается, вылетает на площадку. Уж он-то протиснется впереди меня! Но далеко не убежит: остановится на площадке возле лестницы, оглянется (ну где ты там?!) и не пойдет вниз, пока я не закрою дверь и не подойду к нему. А если мне вдруг придется вернуться в квартиру за какой-нибудь забытой вещью, то он так и будет ждать на площадке, а потом толкнет дверь - и вновь эта выжидающе-укоризненная мордочка: Так мы идем или не идем в конце концов?!
И вот мы все-таки идем, идем, идем!!! "Ва-у!.." - Вошечка слетает вниз на один пролет лестницы, чтобы вновь подождать меня на площадке между этажами. Если внутренняя дверь тамбура закрыта, ему и там приходится ждать; сам он ее открыть не может - надо потянуть на себя. За годы и годы наших прогулок я научилась открывать ее так, чтобы не наступить на лапки моего маленького, который нетерпеливо тычется носиком в дверную щель. Внешнюю дверь он может открыть и сам - лапой или носом, - но чаще (если не очень спешит) предпочитает, чтобы это сделала я. /Теперь ему не так-то легко освободить одну из передних лапок для толчка - ведь вся тяжесть тела опирается на них.../
А сколько раз по молодости мой собачонок вылетал из подъезда, распахнув дверь в прыжке, и несся за угол (обычное место гуляния)! Вначале соседи пугались, но потом перестали и даже не реагировали, когда мимо них пролетал (а позднее чинно следовал) мой рыжик... Как говорили мне соседские бабушки:
- Вашего-то мы не боимся: он умный...
Вошик выбегал из подъезда и бодрой рысцой устремлялся за угол дома - таков был наш обычный маршрут: поскорее прочь со двора - ведь мы без намордника, поводка и частенько без ошейника.
Но сегодня чудесный день - сегодня мы пойдем на "большой круг"!
"Большой круг" занимает 1 час 15 минут, в отличие от "малого" - 35-40 минут - все маршруты измерены...
Итак, меня за углом дома не дождались - и Вошик появляется во дворе: где?! И - при своем чудном характере - с готовностью принимает изменение направления: мы идем в другую сторону. Иду я, разумеется, не по пешеходным дорожкам, давая возможность малышу шарить по кустам. Первым делом ему нужно отметиться - для кобеля минимум 3 раза - и это цветочки; а вот желательно удержать малыша от производства кучки до тех пор, пока мы не уйдем из дворов в более дикие места (иначе возможен людской хай, и это единственный случай, когда я испытываю угрызения совести: в самом деле претензии справедливы).
Кстати, избежать этого можно.
Или: вначале выгуляться на пустыре за домом - но, возможно, придется долго ждать: команда "Кучка!" еще никем, по-моему, не отработана.
Или: с места взять очень высокий темп ходьбы, тогда собачка будет слишком увлечена целеустремленностью нашего движения и не расслабится, пока мы не сбавим скорость. /Дело даже не столько в скорости, сколько во внутренней напряженности.../
...Вошик роется носиком в опавших листьях под окнами соседнего дома; для любой другой собаки это было бы опасно: мало ли что могут подкинуть под свои окна обитатели дома с целью сокращения поголовья бродячих (и хозяйских) собак и кошек... Но за малыша я спокойна, хотя все-таки не спускаю глаз. Он бегает рысцой вокруг меня: надо ознакомиться со всеми изменениями, происшедшими во дворе с его прошлого выгула.
Но вот мы выходим на дорожку вдоль детского садика. Здесь людской поток оживленнее (и милиция к тому же), и Вошик перестает "нарезать круги" и рысит поближе ко мне. Можно даже не подзывать его - он подойдет сам: раньше на этой дорожке его всегда цепляли на поводок ("Маленький, можно я к тебе прицеплюсь?"). Теперь в этом нет необходимости, но рефлекс остался. Мимо опорного пункта милиции мы гордо проходим "Рядом" (без поводка). Там нас знают, ценят; кое-кто побаивается и уважает. ...А свободно носиться по этой дорожке можно ночью; Вошинка это знает и свое возьмет.
Мы выходим на Ленинский проспект. Моя паинька послушно идет рядом, и иногда я рискую - не беру на поводок при переходе через проезжую часть (правда, всегда готова уцепиться за ошейник). Он переходит спокойно (хотя вообще-то машин побаивается; не столько самой машины, сколько звука работающего мотора); однако если мимо проедет "Запорожец" - может дернуться за ним. Стоит же взять Аргошу за ошейник - и в нем просыпается немец с отцовской стороны: тут же начинает тянуть вперед... Я ведь уже говорила: на малыша больше действуют слова, чем сила.
И вот, наконец, дорога позади, позади скопище машин и людей, и мы - во дворах двухэтажек между Ленинским проспектом и ул. Ленинградской. Вошик немедленно спускается с каких бы то ни было привязей и тормозов... Но он никогда не отходит далее 10-15 метров... На площадке ребята играют в футбол. Раньше, молоденького, мне бы пришлось его попридержать (он бы с радостью попрыгал за мячиком; но мячик не наш. Правда, несколько раз ему удавалось заловить мячик, откатившийся в нашу сторону...); но сейчас мы гордо дефилируем мимо, мы - солидные, уверенные в себе...
Мы проходим мимо гаражей; и вот здесь-то, в куче опавших листьев, и оставляем собственную кучку. А что, вполне приличное место! Хозяин соседнего (с кучей) гаража долго смотрит на пристроившегося хвостиком к нему Вошика, но молчит.
Мы продолжаем путь. В соседнем дворе живет выводок мелких дворняг. Они с лаем и визгом сопровождают нас на почтительном расстоянии, но Вошик невозмутимо и нахально отмечается на главном столбе их ворот. Здесь еще ездят машины, но медленно, и Вошинка может сам рассчитать расстояние до них. Здесь мы почти расслаблены.
Здесь - это уже ул. Ленинградская. По обеим сторонам ее - спокойные тополиные аллеи. Поздно вечером или при глубоком снеге мы остаемся на нашей стороне - вдоль двухэтажных домов. Но сегодня мы вышли на прогулку по полной программе - и мы переходим (Вошечка ухватывается за ошейник) на другую, "собачью" сторону вдоль стены Авиазавода.
Эта знаменитая стена - признанный "собачник" всей округи - от ул. Циолковского до ул. Ильича - единственное место в нашем городе, где имеется официальная табличка "Место выгула собак". Больше у нас обозначенных выгулов нет. Мне не хочется поднимать сейчас извечный вопрос: где гулять собакам? /Однажды, когда я вывела Вошечку сделать свои дела на свалку, там нашлась мамаша с ребенком, которая на этих мусорных кучах выгуливала своего киндера и еще развопилась, что-де здесь собак распускают. Я не стала ей пояснять, что на этой помойке у нас с собакой туалет, а не место игр, как у ее дитяти... Для меня давно уж бесспорна мысль, что своего Вошика я люблю гораздо больше, нежели кое-кто собственного ребенка./
Мы перебегаем с Вошкой через ул. Ленинградскую. Я отпускаю его ошейник еще на середине улицы и: Вперед! - он несется впереди меня на тропинку между двух рядов высоких тополей вдоль заводской стены. Я как сейчас вижу, как он скачет, довольный - теперь-то полная свобода! - поднявши хвост и навострив уши. И тут же втыкается носом в землю - спешит изучить следы: кто прошел здесь до него. Мы бываем здесь не очень часто, и вообще-то знакомых у нас тут не много; но тем, видимо, и интереснее.