Так осенью 1993 года и сложился наш удивительный коллектив экипажей-тандемов "человек-собака", коллектив, история которого, право же, заслуживает отдельной летописи.
...Но я пишу историю жизни лишь одной-единственной собаки.
читать дальше
Для нас с Вошиком участие в агитбригаде означало прекрасную возможность попасть в среду единомышленников: людей, влюбленных в служебное собаководство, и собак, достойных звания "служебников".
"Но я вижу, что так существа дела не расскажешь. А как ее вообще можно было бы рассказать, эту историю … ни с чем не сравнимой общности душ, столь чудесно воодушевленной и одухотворенной жизни? Мне так хотелось бы, как одному из последних осколков нашего товарищества, спасти хоть малую толику воспоминаний о нашем великом деле"; память о котором исчезнет вместе с нами, если мне (!) не удастся передать другим нечто в слове или образе... (Г.Гессе "Паломничество в Страну Востока")
И однако "эгоистическая основа" ощущается мною все отчетливее: стремление "спасти собственную жизнь, сызнова возвращая ей какой-то смысл".
Довольно часто последнее время мне снится Вошка. Он вновь возвращается ко мне, и мы гуляем по улицам; или я вновь теряю его - и просыпаюсь в слезах. Мой маленький придавал смысл моей жизни - чувства нужности, общности и желанности независимо ни от чего.
А агитбригада, наверное, придавала смысл нашему существованию не друг для друга (для этого достаточно было осознания, что мы есть), а для внешнего мира. Мы - уже не только мы с Вошечкой, а все участники агитбригады - чувствовали, что наша жизнь и наша работа нужны миру. Мы могли показать людям возможности собак, качественно новое отношение между человеком и собакой...
Каждый выходной - и в субботу, и в воскресенье - в любую погоду: мороз, снег, ветер, жару, дождь (кроме откровенно проливного) - мы выходили из своих домов в разных районах города и, сводя к минимуму поездку в транспорте:
а) пешком ходить полезно,
б) в транспорте к собачкам придираются,
в) собачке надо больше гулять - "наматывать километры",
- устремлялись в одну-единственную точку - дрес. площадку ДОСААФ.
Мы шли пешком, надеясь, что:
1) если быстро двигаться, мороз не так страшен - для нас; а уж собачкам мы стоять не дадим;
2) снегопад нам не помешает;
3) ветер не сдует;
4) жару мы перетерпим, а собак будем часто обливать водой из колонок или же окунать в водохранилище;
5) дождь скоро кончится;
6) и т.п.
Надо сознаться, что гораздо чаще от всех погодных (и непогодных) условий сдавали хозяева, а не собаки. Пожалуй, самыми несчастными собаки выглядели в дождь: мокрые, прячущие хвосты и носы. Но стоило им потом отряхнуться, и вы убеждались, что под покровным намокшим волосом скрывался практически сухой подшерсток, не пропускавший воду к телу. Сколько раз в проливной дождь, запуская пальцы в Вошечкину шерстку, я убеждалась, что он сухой!
Думаю, что наша преданность делу собаководства (служебного, а не племенного) и определила, в конечном итоге, высокую выучку наших питомцев. Привыкшие как гулять, так и работать в любых условиях, наши собачки становились безотказными - а разве не это есть первейшее условие абсолютной надежности? Разве не доверяешь такому партнеру по жизни так же, как и себе?
Да, конечно, Вошечке не доставляло ни малейшего удовольствия ложиться на мокрую землю или выгуливаться в дождь. Но он мог это сделать. /Не изнеженный доберман, который выполняет команду "Лежать" лишь на собственном коврике. А ведь есть и такие хозяева, которые носят с собой на занятия коврик, чтобы животное не сидело и не лежало на снегу или в грязи. Похвальное поведение для желающих воспитать неженку./
Нашим коврики не были нужны. Служебные собаки. В рингах - исключительно Рабочий класс.