воскресенье, 17 марта 2013
С этой поездки он полюбил наш транспорт фанатичной любовью. Видимо, для Аргоши наше средство передвижения ассоциировалось с теми замечательными новыми местами, куда на нем можно было добраться. А может быть, Арг любил и сам процесс езды?
читать дальше
В дороге он очень любил смотреть вперед, вытянув морду между передними сиденьями. Сам он при этом сидел сзади. Иногда, если ехали слишком уж долго, Арго укладывался, но ненадолго: вскоре опять начинал гнездиться, крутиться, поворачиваться и в итоге вновь уставлялся вперед.
По мере того, как он рос, он занимал на заднем сиденье все большее и большее место. Вначале он выжил оттуда бабушку и располагался на половине сиденья. Потом постепенно начал выживать и меня. Место, отведенное мне, все сокращалось и сокращалось, а там, где вначале сворачивался в клубочек уставший от впечатлений маленький щеночек, совершенно незаметно объявился достаточно крупный (для салона ЗАЗика) овчар, вытягивавший мощные передние лапы мне на колени. Залезал на сиденье он, конечно, первым (проще было запустить туда его, чем позволить ему потом лезть по моим ногам) и тут же занимал все возможное пространство. Мне оставалось лишь примащиваться на краешке (даже не опираясь на спинку), толкать его в мягкий бок и возмущенно шипеть: "Вошка, подвинься, имей совесть!".
Вошка благожелательно на меня оглядывался, но сдвигать свою тушу явно не собирался и вновь целеустремленно уставлялся в лобовое стекло, ожидая момента начала движения. Мало-помалу, сдвигая псину, норовившую к тому же с комфортом расположиться на моих коленях, мне удавалось отвоевать себе узкую полосу сиденья с правого края. Остальное занимал Вошка, возвышавшийся посередине салона как каланча над нашими головами. Когда он стал взрослым, он уже сидя не мог полностью выпрямиться и прижимал уши, чтобы они не упирались в потолок. Иногда, устав сидеть, он укладывался. А так как, естественно, ему не нравилось лежать, уперевшись носом в стенку, то он старался оставить между стенкой и мордой как можно больше свободного пространства. Напоминаю, что на другом конце ЗАЗиковского заднего сиденья была я.
Место в машине он всегда занимал первым. Едва только появлялись признаки того, что мы скоро куда-то поедем, как он начинал крутиться возле, ожидая, пока откроется дверца и можно будет проскочить внутрь. Позднее он научился пролезать на свое законное место в машине - на заднее сиденье - даже практически не дожидаясь, пока откинут переднее (это в ЗАЗике с двумя дверями). И только залезши внутрь и усевшись на сиденье, успокаивался: теперь-то без него не уедут!
Разумеется, как он первым зашныривал, так норовил и первым вышнырнуть. Стоило остановиться и открыть переднюю дверцу (неважно, левую, водительскую, или правую), как он уже устремлялся в щель между стенкой и передним сиденьем, и удержать его было не так-то просто. Дело доходило до того, что при остановках я намертво вцеплялась в ошейник (если ехали культурно, при ошейнике) или просто обнимала за шею. При этом он никогда не путал остановки, скажем, перед светофором, и те, где мы предполагали выходить из машины...
Однажды, когда мы ездили на озеро Чагайдак (название-то какое, а?!) на Донище, то в полях предоставили Вошечке такую возможность - выскочить первым. После чего дверь тихо закрылась, и машина тихо поехала. Вошечка обескуражено заскакал вокруг, заглядывая в окна. Мы прибавили газу - чтобы он не попал под колеса, - и обескураженность сменилась обеспокоенностью: Вошка на скорости полетел рядом с машиной. Потом мы резко оторвались (больше 20 км/ч, на 20 он еще держался вровень), оставив собачку позади, и так же резко остановились и вышли из машины.
Вошка карьером летел к нам. А подлетев, даже не залаял (это Вошинка, у которого ни одно событие не обходилось без лая) - молча потрясенно запрыгал возле нас.
Конечно, больше никогда мы не позволяли себе такие эксперименты, но и Вошика этот случай надолго излечил от привычки любой ценой выдираться из салона первым.
/ Не могу не заметить, что в аналогичной ситуации доберманка моих родственников так и осталась стоять на том месте, где они ее вытолкнули из машины, и не сделала даже попытки последовать за хозяевами. Вот и различия в психике./
"Наша машина!" - для Аргоши это были волшебные слова.
"Наша машина!" - и он начинал озираться, ища ее. На звук работающего "запорожского" мотора малыш кидался без раздумий. Стоило ему услышать этот звук дома, в квартире, и он тут же бежал то к двери, то к балкону, всем своим видом демонстрируя готовность ехать на "нашей машине" куда угодно. На улице Аргоша так же без раздумий мог последовать за любым "Запорожцем", по крайней мере в первый момент. Одно время это причиняло мне значительные неудобства, поскольку приходилось излавливать собаку практически на проезжей части (реакция у Вошечки всегда была хорошей, а ходил он преимущественно без поводка).
По звуку он мог преследовать "Запорожец" любого цвета (естественно, не долго), а вот если тот стоял (и не "звучал"), избирательность Аргоши повышалась. Из неподвижных моего песика интересовали только оранжевые ЗАЗики (вот и верь после этого, что у собак нецветное зрение!). Так что можно было видеть, как, выйдя из подъезда на прогулку, собачка бросалась к соседской прикольной машине (такой же, как наша) и начинала интенсивно обнюхивать дверцы.
- Аргоша, это не наша машина!
И Аргоша неохотно отходил. Зато если вдруг это оказывалась "наша машина", увести его от дома (и от машины) на прогулку было значительно труднее... По возвращении же с гулянья он обязательно вновь подходил проведать "нашу машину".
Малыш вел себя так же... страшно любил машину (другую уже)), любил ездить и любил охранять. И проведывать...
Все так же.
@темы:
Арго,
Собственное