Несмотря на то что обучение наше было, в целом, закончено, мы с Аргошей не перестали появляться на дрес. площадке ДОСААФа. Эти еженедельные занятия стали для нас уже нормой жизни, и оставлять такую жизнь не хотелось. Мы приходили на площадку по выходным просто так, без определенной цели - просто пообщаться с такими же, как мы, энтузиастами. Поскольку была зима, мы уже не обходили нашу акваторию по мосту, а шли напрямую по льду: дрес. площадка ДОСААФа расположена на противоположном берегу почти напротив нашего дома. читать дальше
И практически в любую погоду - я хорошо помнила правила служебного собаководства: работать и гулять с собакой и при дожде, и при снеге, и при ветре - мы выходили из подъезда (тогда по лестнице мы еще спускались на поводке) и быстренько заворачивали за угол. Там я отпускала Гошеньку, и он стремительно мчался за дом проверить: что (и кто) там есть? Быстренько обежав свои владения, отметившись пару раз и обнюхав интересные места, он восторженно - хвост кверху - (а он все делал восторженно) мчался впереди меня в узкие переулочки частного сектора улицы МОПРа. Мы выходили на нашу левобережную набережную, иногда встретив по пути знакомых, и спускались на лед водохранилища. Надо сказать, что из собачников нашего района на тренировки не ходил никто, и мы пересекали лед в гордом одиночестве. Вообще таких энтузиастов дрессировок было немного, и собирались мы на площадку по одному - два изо всех концов города.
На льду были рыбаки. Они сидели кучками или по одному возле своих лунок, неподвижные, массивные, непонятные. Мне кажется, что, особенно поначалу, Гошик относился к рыбакам с подозрением. От них явно пахло чем-то неизвестным, и когда они решали переместиться на другое место, то шагали очень неуклюже, весьма напоминая внешним видом фигуранта в дрессировочном халате.
Гошеньке было очень интересно изучать, чем они там занимаются возле своих лунок... Он подбирался к ним осторожно, прижимая уши на всякий случай (уши у него вставали, когда он был совсем уж близко и наконец мог заглянуть и в лунку, и в руки рыбака). Очень он напоминал мне при этом какого-нибудь полярного волка или песца, с любопытством подкрадывающегося к зимовщику на арктической льдине. Иногда "полярник" замечал Гошку слишком поздно и явно пугался, но в целом такие встречи проходили без осложнений. Гошенька при своей симпатичности неизменно встречал самое благожелательное отношение. Часто ему даже кидали рыбку, но он ее, с интересом обнюхав, конечно же, не ел (с земли и от чужого человека!), что, разумеется, значительно возвышало его в глазах рыбаков.
Так мы с ним путешествовали на правый берег. Поначалу, когда мы только вступали на лед, Вошик держался преимущественно позади меня (у меня даже сложилось впечатление, что инстинктивно он не очень любил ходить по льду, и шел только потому, что я шла - он же овчарка и пойдет за хозяином всюду!). Потом он начинал интересоваться лунками и рыбаками и бегал вокруг меня. Когда снег со льда сдувало, Вошик смешно скользил на расползающихся лапках, но все равно неуклонно бежал вперед. Иногда я подводила его к лунке и разбивала тонкий лед, чтобы он мог посмотреть, что там есть (мне хотелось, чтобы малыш видел и знал все). Иногда Аргоша с радостью издалека устремлялся к торчащей изо льда (или снега) палке или ветке (подозреваю, что так рыбаки отмечают свои лунки - так вот многих же они не досчитались!); это была приятная неожиданность на не очень интересной белой дороге. Палка немедленно извлекалась изо льда, долго носилась в Вошкиных зубах вокруг меня и наконец с торжеством уничтожалась.
С середины водохранилища наш порядок следования менялся с точностью до наоборот. Осознав, что противоположный берег к нам теперь ближе, чем наш, т.е. увидев, наконец, цель, Вошка несся к нему. Возле правого берега (и возле Петровского острова) обычно бывало большее количество и рыбаков и лыжников, однако малыш вел себя настолько независимо, ненавязчиво и неагрессивно, что я, ковыляя со скоростью, намного меньшей, чем скорость галопирующей (и даже рысящей) собаки, могла наблюдать, как Вошка и лыжники вполне мирно бродят недалеко друг от друга по Петровскому острову. На этот островок он забегал всегда (видно, очень стремился на твердую землю), и когда я, наконец, подходила к берегу, выныривал мне навстречу из-под прибрежных ив.
Мы выбирались на правый берег (он, естественно, намного раньше и ждал меня там, рыская по набережной) и поворачивали к ДОСААФу. Здесь уже встречались собаки, идущие со своими хозяевами на тренировку или просто гуляющие. Вошка завязывал одно-два полезных знакомства. Иногда не обходилось и без огрызания (или мы их, или они нас). Но в целом драк практически не было: злобных собак так на площадку не водят, а к кидающемуся на всех психу на поводке умненький Вошечка и так не подойдет.
На площадке мы обычно встречали знакомых и позволяли себе пообщаться без всяких нагрузок. Умничка Гошенька иногда сам с удовольствием работал на снарядах: на лестнице и буме. Барьер, признаться, для собственного удовольствия он не брал. Чаще всего собаки просто носились по площадке.
Если группа занималась ОКД, то иногда Меньшиков просил нас показать какой-нибудь прием. И к началу курса тоже просил нас подойти, чтобы показать народу цель, к которой они должны стремиться. Часто нам доставались реплики типа: "Ну, так мы никогда не сможем!" - честное слово, я гордилась Гошечкой...
Мы продолжали тренироваться и на площадке среди таких же энтузиастов, и дома на выгуле. Я просила собачников, с которыми мы вместе гуляли, делать нам запаховый след и давать вещи для выборки. Аргоша работал и в "домашних" условиях - на лужайке возле дома и в квартире. Нам помогали, это правда (никто не отказывался подержать палочку или бросить на выборку свою варежку; ведь выборка тем и осложняется, что нужно человека четыре для различия запахов); однако нашему примеру никто не следовал. Ну неинтересно было людям дрессировать своих собак...
К тому же я заметила, что основная масса собачников на выгуле предпочитает общаться друг с другом, а не с собственными животными. И весь "выгул" практически сводится к стоянию на одном месте в течение получаса, после чего собака загоняется домой. В лучшем случае компания собачников перемещается по набережной на одну - две - три остановки (транспортные).
Такое времяпровождение, разумеется, не могло нас с Аргошей устроить. Именно тогда, кажется, и определилась, во-первых, наша непринадлежность ни к одному собачнику (месту сбора) района и одновременно доступ во многие и, во-вторых, наши прогулочные маршруты. За время своих ежедневных прогулок - а длились они не менее трех часов в день, причем все время прогулки, кроме переходов через проезжую часть, Вошенька бегал свободно - мы посещали несколько мест сбора знакомых собак и, поболтав (я) и побегав (Аргоша) с приятелями, удалялись. К тому же малыш, охотно играя с собаками, постепенно перерастал стремление убежать от меня за знакомой сучкой и теперь с удовольствием играл и со мной, начиная уже предпочитать мое общество.
Поэтому помимо занятий общим курсом и выборкой мы еще и играли: в палочки, в снежки, в перетяжечки... Поэтому мы и понимали друг друга с полуслова, полужеста и полувзгляда.